Я стоял, жадно вдыхая раскаленный воздух, а выдыхал уже остывший. С потолка на меня смотрело зеленое месиво из плесени, облупившейся краски и остатков побелки. Хотелось зарыдать, но вместо этого я снова и снова подставлял ладони под обрывистый напор кипятка, который с шипением вырывался из ржавого крана.
В голове пульсировала мысль: «Какого черта он делал в этой дыре?.. Неужели подумал, что его тут точно не будут искать».
Ладони уже покраснели, но физические ощущения уступили место непрерывающемуся, сумбурному потоку мыслей. Я ничего не чувствовал. Казалось, будто бы даже душа онемела и застыла.
С потолка лился болезненно-зеленый свет и отражался в капельках воды, тут и там разбрызганных по стене над раковиной. Я умыл лицо, но наваждение не ушло. Стоило взглянуть в зеркало, как внутренности пронзили железные прутья спазма. От неожиданности я прикусил и губу, и тут же рот наполнил тот самый, хорошо знакомый с детства привкус: медь и соль. И этим вкусом наполнено мое тело. Этот вкус и есть я сам и то, что я делаю. Данная мысль заставила вновь взглянуть на себя. Зеркало уже запотевало, но бледное отражение никуда не исчезло. Оно было настолько чужим, отвратительным и опухшим от слез, что, казалось, один только его вид отравляет нутро и выворачивает наизнанку вены. Сделалось гадко…
Вдруг инстинктивно, рука дернулась и ощутила присутствие тяжести на положенном месте. Пистолет.
Мне захотелось скинуть его, словно некое чужеродное тело или надоедливое насекомое, бегущее по коже. Вместо этого, я наклонился над раковиной и сплюнул. В поле зрения попали рука, вцепившаяся в край раковины, от которой несло кровью. Уже мертвой, потерявшей свое трепещущее естество. Не моей кровью.
— Да, выходи ты! — крик проник через щель в двери и разразился нетерпеливым стуком.
Я выпал из ванной прямо в руки Крокодила. Он оглядел меня своими маленькими прожорливыми глазками, закрытыми броней из желтых стекол спортивных очков, и цыкнул, растеряно поправляя черную вязаную шапочку с надписью Killer Loop. Гангстер хренов, раздраженно подумал я, оглядывая всю эту несуразицу.
— Нюхнешь кокс? — спросил он и полез за заначкой в задний карман своих неизменно драных джинсов.
— Пошел ты, — буркнул я.
— Ты его грохнул.
— Спасибо, что напомнил. А то я как раз оставил дома свои таблетки от склероза.
Крокодил медленно полез в нагрудный карман, выудил мятый спичечный коробок. Потом с невозмутимым видом достал из него спичку и привычным движением отправил ее в рот. Он постоянно их жевал. Идиотская привычка.
— Ну и фто дальфе? — спросил Крокодил, сжимая спичку зубами.
— А хрен знает! Я что похож на Нострадамуса? — мне хотелось убежать, но дверь была заперта, а единственное окно выходило на глухую кирпичную стену. Какой идиот сделал тут окно и зачем?
— Может, что-нибудь с телом сделаем?
— Ты чертов извращенец что ли?
— Пошел ты! — рявкнул Крокодил и выронил спичку. — Ладно, Шут, извини. Расслабься.
— Расслабился. Может, порубаем его на куски и продадим соседям, как парную свинину?
— Ну да. Ты видел здесь хоть что-то отдаленно напоминающее режущее оружие?
— Изыди. Это была шутка юмора.
— Слушай, а я и не думал, что ты расплачешься, как школьница, которая схватила трояк на контрольной.
— Да я тоже о многом не подозревал, когда шел сюда.
— Хех. Шевелить извилинами — не твой конек.
Крокодил сдвинул шапку на лоб, прикрывая редкие рыжие волосы.
Я молча сплюнул под ноги. Подошва прилипала к старому паркету, весь пол был замызган кровью с отпечатками наших ног.
Приказа убивать не давали, надо было всего лишь вернуть деньги. Но хозяин квартиры был крайне непочтителен. А его пассия, испугавшись, с криком выбежала из комнаты, захлопнув дверь. Дура, теперь отсюда не выйти. Мы замурованы в каменном саркофаге с «киндером-сюрпризом» в виде уже несвежего трупа.
Какая ирония!
Мы вошли в сырую и темную комнату. Крокодил по инерции ногой отшвырнул пистолет подальше от тела. Напрасно, мертвец не встанет, чтобы вновь за него взяться. Он не феникс из сказки, хах, а мы не герои аниме.
Я склонился над телом. Волевые черты лица, обрамленные копной еще густых, но уже наполовину седых волос, суровое выражение пустых глаз превратилось в застывшую маску смерти. Он был должен хозяину, но не заплатил, а теперь у него дырка в башке.
Знакомый сюжет, избитый, как лицо заправского алкоголика.
Я оглянулся. В комнате царило дикое смешение цветов: мрачная чернота стен, бледность мертвого лица, алые пятна крови. Все это резало глаз и… И еще что-то, что придумать не могу. Нечто напоминающее издевку! Да, контраст между жизнью и смертью, как пятно крови, касающееся краев моих ботинок. Седая старуха уже близко, она почти схватила меня костлявыми руками за ноги, а путь в небо закрыла многотонная бетонная плита потолка.
Хотелось воздуха!
Тяжелая железная дверь заперта — нам с Крокодилом никак не выбраться, а если даже и выберемся, то едва ли долго проходим на своих двоих. Приказа устранять не поступало, следовательно, устранять было нельзя. Хозяин не из тех, кто щадит проблемы ему приносящих.
— Эй! Шут! — окликнул меня Крокодил, привычно спокойный голос дрожал. — Так что дальше?
