Золотая рыбка - [12]
Из перевязочной Петя побежал к себе в палату. Борис Фёдорович нашёл, что Пете очки к лицу. И даже сам примеривал их. Чтобы рассмотреть Петю в очках, он приближался к нему вплотную, нос к носу. Потом Петя присел возле тумбочки. На второй полочке, за коробкой зубного порошка, лежала записка от Лёвки.
Петя развернул её. Теперь он сможет её прочитать.
«Петя, здорово! - писал Лёвка.- Мне трудно тебе писать, потому что во всём виноват я. Мы с тобой были большие дураки. А снаряды, закопанные за сараем, я отдал дяде Матвею.
Он влепил мне затрещину. Приходи быстрей, будем учиться вместе. Я тебе во всём помогу».
Петя разорвал записку. На сердце у него стало светло и хорошо. И какой он всё-таки хороший друг: «Я тебе помогу», Петя задумался. Вот он видит - пусть без очков еле-еле, но видит, а ведь могло быть и так, что… нет, об этом даже трудно подумать.
И чтобы развлечь себя, Петя вслух стал читать журнал «Огонёк», который лежал на тумбочке. Лейтенант и старшина попросили читать громче. Читал Петя до вечера. Он никак не мог оторваться от этих чудесных мелких строчек и разноцветных картинок.
ЗОЛОТАЯ РЫБКА
В детстве я частенько слыхал, как мама говорила отцу:
- И что ты за человек! Ну ладно, я понимаю - ты занят, ни в кино, ни в театр не ходишь. Но хоть бы один раз догадался принести мне что-нибудь хорошее - ну, духи, что ли. Мне и самой нетрудно купить, но так хочется, чтобы ты подарил…
Отец преподавал в педагогическом институте географию. Дома, как мне казалось, он читал всегда одну и ту же толстую книгу. Он поднимал широкое доброе лицо, хватался за курчавые чёрные волосы и, глядя перед собой, шептал:
- Ой, убегу когда-нибудь на Мадагаскар! Убегу!
- Ну и беги,- отвечала мама.- Может быть, ты там перевоспитаешься.
Но однажды он пришёл домой сияющий и довольный.
- Ну-с, теперь, кажется, в точку попал. Вынимай! - сказал он и протянул маме портфель.- Ленты, кружева, ботинки - что угодно для души…
Мама радостно поцеловала отца, зачем-то подняла меня на руки и, покружив на месте, нараспев сказала:
- Посмотрим! Посмотрим, что наш папка принёс!
Она осторожно положила портфель на стол и раскрыла его.
- И зачем ты это принёс?! - ужаснулась мама.- На что мне тройной одеколон? Бреюсь я, что ли? Ребёнок какой-то…
В глазах у неё, как мне показалось, заблестели слёзы, пузатая бутылка тройного одеколона дрогнула в руках и жалобно булькнула.
Мне стало очень жалко маму.
Тогда я понял, что мы с отцом найдём общий язык. Он ребёнок, как сказала мама, и я ребёнок. И я стал к нему приставать:
- Пап, купи мне золотую рыбку, а? Мне уже не хочется с Козьмой Прутковичем играть. Он царапается.
Пушистый толстый кот Козьма Пруткович, как его называл отец, был игривый и хитрый. Садились завтракать - он первый вспрыгивал на стул и лапой пытался зацепить бутерброд. На угрозы шипел, как змея, и опять тянулся. И вообще, он казался мне таинственным. В тёмных углах под кроватями и шкафами у него были какие-то свои дела, он насторожённо заглядывал в щёлки и мяукал, будто вызывал кого-то из-под пола.
Однажды я собственным ключиком открыл буфет и попробовал немного печенья и конфет. Но вечером мама подошла прямо ко мне:
- Слушай, ты опять съел полкило конфет? Неужели мне придётся ставить французский замок?!
- Я не лазил в буфет,- ответил я.- Кто тебе сказал?
- Ах ты лгунишка! - возмутилась мама.- И тебе не стыдно отпираться? Мне кот об этом сказал!
- Кто-о?! - удивился я.
- Твой приятель - вот кто!
И тут я вспомнил, что кот действительно тёрся около ног и даже выпросил одну половинку, когда я сосал конфеты. Как он разговаривает по-человечьи, я не слыхал ни разу, но тогда подумал: а не злой ли это колдун, превратившийся в кота? Глаза у него в темноте горели холодным зелёным пламенем, и он, не выпадая на улицу, мог часами сидеть в форточке на тоненькой перекладинке.
Кроме царапин на лице и руках, особенных неприятностей, как колдун, он мне не делал, и я на него не обижался. Но, попросив о рыбке, я задумал другое.
Из сказок Пушкина, которые читала мама, мне больше всего нравилась «Сказка о рыбаке и рыбке». И особенно то место, где рыбка вдруг начинает разговаривать:
Я знал, что золотая рыбка - не простая рыбка. И появись она в комнате, и будь я её хозяином, мама бы каждый день получала подарки.
- Рыбку купить? Это ещё что за новости! - удивлённо спрашивал отец.- Мать просит, сын просит - куда мне деваться? А вдруг я тебе щуку или судака принесу?
- Не…- говорил я, щёлкая языком,- мне золотую надо.
- Ну что ж, как-нибудь куплю,- наконец согласился он.- Только зачем она тебе?
- Пригодится…- ответил я уклончиво.- И даже ты обрадуешься.
Отец всегда обещал мне многое: и сходить со мной в Планетарий, и покатать на лодке в парке, и показать своего приятеля с пятью орденами. Наступал выходной день, отец завтракал и, ни слова мне не говоря, уходил в свою комнату. Когда я напоминал о его обещаниях, он отвечал: «Я сейчас… Мы уже идём» - и снова продолжал сидеть часов до четырёх. Потом за окном темнело, и идти куда-нибудь было уже поздно. Через щёлку дверей я видел, как он что-то писал или читал толстую книгу.
