Золотая рыбка - [9]

— Прошу прощения, — Аро отвечает ему в том же тоне, но на меня смотрит с отеческой лаской. Черные глаза все же куда добрее, чем мне сначала показалось. — Как насчет небольшого аперитива, Эдвард? Или лучше начнем с экскурсии?

По моей спине пробегают несколько озабоченных тяжелых мурашек. Муж чувствует это. Не заставляет ждать ответа:

— Лучше с экскурсии, Аро. На твоем острове есть что посмотреть, не так ли?

И в ожидании одобрения, пока хозяин кивает, соглашаясь с таким выбором, оборачивается на меня.

— Спасибо, — отвечаю одними губами. С наслаждением замечаю, что мурашки пропадают. Спиртного, как и обещал мне, Эдвард не тронет. Он всегда держит слово.

На острове, который, продолжая традицию моего благоверного супруга, так же имеет название от продавцов, дословно переводящееся как «Свободу цвету!», действительно достаточно интересного. Он немногим меньше «Берега слонов», что я успела полюбить, но, если верить словам сеньора Вольтури, когда он купил его, здесь был лишь пустынный пляж. Все эти растения, а в особенности цветы — его страсть, как объяснил мне Эдвард, — были закуплены, рассажены и выстроены уже после покупки. Хозяин вложил в свое детище астрономические суммы, поборов саму природу и вынудив ее подчиниться себе, а потому обожал его — это явственно светилось в глазах. Аро и сам был похож на тропический, пусть и мрачный, цветок.

Вылитая лилия «Черная жемчужина», о которой когда-то я читала в маминой книжке.

Помимо маленькой пристани, на которой мы высадились, и беседки, в которой всегда встречали прибывших гостей, на «Свободу цвету!» обнаружилось еще несколько вещей. Небольшое, но до жути прозрачное озеро с разноцветными рыбками — тоже созданное вручную, — размашистое вечнозеленое дерево, привезенное сюда из далекой Африки, а также дикий пляж, который по красоте мог сравниться разве что с рекламным каталогом Мальдив.

С упоением проводя свою маленькую экскурсию, Вольтури намеренно обходил огражденную лесом местность, где должен был состояться прием. Гости уже собрались, как он говорил, но пока у них имелось развлечение, а у него было время, что желал уделить нам.

Только возвращаясь по уже знакомой дорожке от пристани к главной беседке, я поняла, зачем этот осмотр острова был устроен. Эдвард и Аро сделали все, чтобы расслабить меня и настроить на нужный лад. У них определенно был договор…, а это по правилам? На балу меня тоже подготовят к предстоящему застолью?..

— Как вам остров, миссис Каллен? — на ухо бормочет мне муж, приобнимая за талию, пока хозяин вечера уверенно идет впереди по ровным камням.

— Хорош, мистер Каллен, — тем же шепотом отвечаю ему я, — и все же наш мне нравится больше.

Мои любимые глаза сияют почти так же ярко, как лунная рябь на воде. Эдвард чмокает меня в висок, широко улыбаясь, и, я уверена, тоже расслабляется.

Ему нравится, когда я говорю «наш» на те вещи, что купил он. «Наш дом», «наша машина», «наша яхта» и «наш остров». Он сообщил мне, что ничего не хочет делить. Что все, что его — и мое тоже. И хочу я или не хочу, а смириться с этим придется. Мы не заключали брачный договор.

— Любовь — это чудесно, мои дорогие, — оглядываясь на нас через плечо, с усмешкой произносит Аро. Наверняка уже заметил, что последние пару минут мы отвлеклись от его описаний, — вы очень друг другу подходите.

Благодарно кивнув ему, Эдвард подстраивает меня под свой шаг, догоняя мужчину. Снова идет где нужно — точно за ним.

— Стол накроют к девяти, — говорит сеньор Вольтури, останавливаясь возле противоположного выхода из беседки, что мы обошли во время маленькой экскурсии, — у нас есть еще час, и я хотел бы представить вас гостям, мистер и миссис Каллен.

Если бы Аро не смотрел так, как смотрит сейчас, я бы поразилась его официальности. Но в глазах огоньки, там смешинки… и мне начинает нравиться этот человек. Теперь я понимаю Эдварда.

— Конечно, — муж сразу же соглашается, не дав мне шанса засомневаться, — невежливо не поздороваться с присутствующими. Мы готовы.

— Вот и замечательно, — Аро всплескивает руками, довольно хмыкнув. Однако во взгляде на меня читается кое-что ненужное… кое-что, из-за чего опускаются руки. Отказ. Отторжение.

Сеньор Вольтури мне не верит? Или в меня? Или?..

Я моргаю, стремясь понять, какого черта здесь вообще происходит.

Но к тому моменту, как смотрю на него снова, все уже по-прежнему. Улыбка, удовольствие и само гостеприимство.

* * *

Мистер Интер и его супруга, миссис Интер. Оба высокие, оба светловолосые и оба, кажется, с замороженными лицами. Скупые официальные улыбки и холодные темные глаза. На ней синее платье немного выше колена, на нем синий смокинг. Близнецы.

Мистер Ноэль и его супруга, миссис Ноэль. Оба мулаты, с роскошными черными волосами, ниспадающими до талии. У мужчины собраны серебристой лентой, напоминающей седину у висков, а у женщины украшены серебристыми шпильками, проглядывающими сквозь тщательно уложенные локоны. Она без каблуков, хотя и маленькая. И ее мужа, похоже, это смущает.

Мистер Копп и его… дочери. О да, «дочери». Приемные, конечно же, но… обеим восемнадцать лет, у обеих очаровательнейшие детские лица и пышные, сочные формы. Мистер Копп не стесняется показывать, что является их «отцом», попеременно лаская то одну, то другую свою принцессу по столь вопиющим прелестям. И ни одна из них совершенно не против. Наоборот — платья дорогие, но открытые. Ничего не прячут.