Золотая рыбка - [48]

С тех пор он и начал называть меня золотой рыбкой, исполняющей все мыслимые и немыслимые его желания. Даже если их стоимость превышала три тысячи долларов…

— Ты вчера обналичил все рецепты? — осторожно спрашиваю я, найдя для себя кое-какое решение. Возвращаюсь в день сегодняшний.

В этой атмосфере, после всего сказанного, после таких сладко-горьких воспоминаний, окрасивших для меня доброту Эдварда в новый цвет, и простого понимания, на чьих коленях сейчас сижу и кого обнимаю, оно не кажется неправильным.

Эдвард изумленно изгибает бровь.

— На таблетки?

— Да.

— И зачем ты это спрашиваешь?

— У меня свободен целый день, я могу съездить в больницу, если хочешь.

Столь сильная моя вера в него оказывается для Эдварда неожиданностью. Глаза округляются, а губы приоткрывают в вопросе.

— Ты правда съездишь? — шепотом переспрашивает он.

Я улыбаюсь ему, погладив светлый лоб прежде, чем поцеловать его. Снова. Тот праздник мы точно запомнили, причем оба. Я еще долго рассказывала Эдварду о своих злоключениях и, пока это делала, целовала его лоб. Я — его, он — мой.

Любовь не умирает из-за каких-то конференций и телефонных глюков. Теперь я была в этом уверена. Он говорил, что подумал, будто я сбежала…, а потом с легкостью простил. Хватило одного моего внешнего вида в тот день.

— Они тебе помогают, — привожу самый разумный довод, — так что да, я съезжу. Они, как и были, в прихожей?

— В полке номер два, рядом с зеркалом.

— Хорошо.

Он все еще не верит. Я смотрю в глаза мужа и вижу, что не верит. Не может. Удивительно.

Хочу еще раз повторить, чтобы помочь принять эту информацию. Чтобы не думал, что я шучу.

Однако Эдвард оказывается быстрее. Не успеваю и пикнуть, а уже нет ни стула, ни его коленей. В невесомости лечу над полом, запоздало понимая, что нахожусь на его руках.

Быстрым шагом направляясь в гостиную, к нашему многострадальному овощному дивану, не задетому композицией моих съедобных моделей, он требовательно меня целует. Дважды.

— Ты изумительная женщина, золотая рыбка, — объясняет свое поведение, слаженным движением укладывая меня на черную кожу диванных подушек, — я хочу тебя… я так тебя хочу, Белла! Прямо сейчас.

Немного выбитая из колеи его напором, на поцелуй отвечаю позже нужного. Зато страстно.

Эдвард будит во мне желание независимо от обстановки и положения вещей вокруг. Он слишком прекрасен. Он дарит слишком много удовольствия.

— Время обеда?..

— Подождут эти клерки, — фыркает муж, — пожалуйста, побудь со мной… побудьте со мной сейчас, миссис Каллен!

Я весело хохочу от его слов, однако не отталкиваю мужчину. Наоборот, пододвинувшись вперед, ближе к подлокотнику, позволяю ему устроиться на мне, коленями опираясь о подушки. И целовать. На сей раз уже все, что открывает для своего обзора, стягивая майку и расправляясь с шортами.

— Люблю тебя, — заглянув в искрящиеся глаза, на исказившееся нетерпением и желанием лицо, признаюсь я. Тихо, но победно. С обожанием.

— Люблю тебя, — со стоном отзывается мне Эдвард, — как же я тебя люблю!

И делает первый толчок…

* * *

Вечер вторника мы действительно встречаем в итальянском ресторане.

Когда Эдвард возвращается с работы, такой же лучезарный, как и уходил на нее после нашего недолгого, но достойного секса, я пробую перевести его слова в шутку и сама что-нибудь приготовить, однако муж непреклонен.

Он дает мне десять минут на сборы и через эти десять минут, как по часам, мы оба сидим в салоне его черного «Мерседеса», а мистер Каллен собственноручно и умело управляет своим любимцем. Естественно, в верно выбранном направлении.

«Италия Делс», — дорогое, но уютное место, не давящее излишней роскошью. У заведения есть одна мишленовская звезда и ворох восторженных отзывов критиков, но в отличие от своих завистливых соседей, оно не вывешивает упоминания об этом на каждом углу. Красивая пятиугольная звездочка встречает гостей на входе (сертификат прилагается), но ни на других стенах, ни в меню больше о ней не говорится. Все и так знают. А клиентов, что заходят сюда, лучше не раздражать: они порой слишком нервные.

Эдвард забронировал нам столик возле панорамного окна, затонированного таким образом, что посетителям видно всех и вся, а снаружи — ничего и никого. Все для комфорта, удобства и конфиденциальности.

Когда я сажусь, он галантно заправляет мой стул и только потом занимает свое место.

Выбор блюд неизменен: на закуску салат «Капрезе» для меня и Пармская ветчина с персиками и руколлой для Эдварда, как основное блюдо — спагетти с фрикадельками нам обоим. Говорят, американские дети из всех итальянских блюд больше всего любят именно это, если забыть о пицце.

Вот и мистер Каллен также — из всего разнообразия макарон лучшего итальянского ресторана, он способен забыть про стейки только при условии спагетти с фрикадельками и только в этом месте. Здесь порции большие, аппетитные, аромат неповторимый, а вкус… божественен. Амброзия из вареного теста, не иначе.

Десерт мы не заказываем. Какой он и чем будет выражен, знаем с самого прихода сюда. Мы сами подарим его друг другу. Неудачно начавшаяся первая неделя внезапно стала лучшей за все время моего пребывания с Эдвардом. Он доверился мне, он рассказал, он позволил заглянуть себе в душу и принять все, что затаилось внутри, таким, какое оно есть. Недопонимание ушло в прошлое.