Золотая рыбка - [12]

— Мне нравится твоя интерпретация, Белла, — одобряет мужчина, когда нерешительно сажусь рядом, ставя поднос между нами. Благо подушки крепкие, толстые — выдержат. Не прогнутся.

— У меня, к сожалению, нет бокалов для вина…

— Не думаю, что это страшно. Пивные тоже подойдут, — Эдвард откупоривает бутылку, воспользовавшись принесенным мной штопором. Легко и быстро, практически без усилий. И почти сразу же нежный аромат вина заполняет легкие, — это бароло, а оно как раз лучше всего раскрывается в просторной посуде.

Наливает сначала мне, затем себе. Себе меньше. И с наслаждением делает вдох, поднеся бокал к лицу.

— Любишь красное?

— Наверное, да…

— Это лучшее в своем роде. Попробуй.

И делает первый легкий глоток вместе со мной, подавая пример.

Неплохо. Я не любитель вин, но неплохо. По крайней мере, явно не сравнится с пивом и прочей требухой.

— Как насчет пирога? — зову я, стараясь хоть как-то показать из себя достойную хозяйку. — Он вчерашний, но я подогрела… просто не знала, что ты придешь.

Эдвард ободряюще мне кивает. Все еще улыбается.

— Подогретое порой вкуснее свежего, — сообщает. И, не побрезговав, пробует один из предложенных мной кусочков.

Я уже готова возрадоваться, хоть все еще и стесняюсь, что все идет так хорошо и достаточно ровно, не глядя на его неожиданность. И приход Эдварда, и его вино, и цветы, и пирог… все к лучшему.

Но вынуждена разочароваться. Очень быстро, к слову.

Мой гость немного морщится, распробовав угощение, и его губы капельку кривятся.

— Что? — пугаюсь, виновато выдохнув. — Сыра много? Подгорел?

И пробую. Сама, сразу же.

Черт, да он… соленый! Нет, не пересоленный, именно соленый. Это не соль в пироге, это пирог в соли. Это худшее, что видала моя кухня, духовка и хоть кто-то из моих редких гостей.

— О господи… — насилу проглатываю, поскорее отложив отвратительное угощение. — Эдвард, извини. Я не пробовала, испекла — и в холодильник. Гадость-то какая…

Но Каллен, наблюдая за мной, выглядит не столько оскорбленным дегустатором, сколько заинтересованным, внимательным человеком. Он будто бы анализирует…

— Соль — не самое страшное, — в конце концов заверяет.

— Но я не думала… — прикусываю губу, отодвигая треклятую тарелку подальше от него, — мне показалось…

Замолкаю. Не вижу смысла ничего говорить: оправдания бесполезны, моя ошибка — налицо. И это крайне негативно сказывается на самооценке. В какой-то момент мне до жути сильно хочется заплакать. Так сильно облажаться…, а ведь он сам пришел ко мне! Он хотел меня видеть!

Ситуацию спасает сам мужчина. Как всегда потом будет делать, когда увидит, что я расстроена, придвигается поближе, отставляя поднос назад, к спинке.

— Всего лишь еда…

— Я угостила…

— И ладно. Я же попробовал, — он пожимает плечами, приближаясь ко мне. К лицу. Не скрывает своих действий и намерений, двигается осторожно, никаких резких спугивающих движений и страстных порывов. Все размеренно. Все с уважением и вниманием ко мне. С достоинством.

— Соленое губит вкус…

— Но после него можно отыскать сладкое, — возражает мне Эдвард, оказавшись в самой непосредственной близости к губам, — если дать шанс… говорят, когда пересаливают — влюбляются.

Я тихонько вздыхаю, слишком слабая и удовлетворенная происходящим, чтобы мешать ему. Гостю, человеку, которого знаю без малого две недели. Поэтому и не отодвигаюсь. Я не рушу его планов.

И когда целует меня, легонько-легонько, с потрясающей нежностью коснувшись губ, ощущаю себя на седьмом небе. В самом прямом смысле этого выражения.

О да, я влюбилась.

— Крабовый коктейль, мисс, — услужливо сообщает официант, вырывая меня из воспоминаний. Моргнув, хмуро гляжу на расположившуюся перед собой тарелку с изящной белой чашечкой, половинкой авокадо и белым соусом в крохотной креманке. Почему-то как никогда хочу того повторно подогретого соленого пирога. Не этой мечты гурмана. Меня от нее уже тошнит.

Но Эдвард все еще здесь. Он не растаял в моей памяти, он остался рядом. У него на пальце золотое кольцо, как и у меня. Он сидит на расстоянии локтя, а потому я все еще чувствую его. Я спокойна.

— Я испеку тебе пирог, как только вернемся домой, — шепотом обещаю ему, взглянув на дорогое лицо. Ничего не изменилось. Полгода прошло, а ничего не изменилось. Ни черточки, ни морщинки. Господи, насколько же сильно я люблю этого мужчину… я не знаю, что должно стать со мной, чтобы я перестала им любоваться. По-моему, это за гранью нормального.

— Буду ждать, — соглашается Эдвард. Ласково погладив меня по руке, побуждает все же попробовать закуску. И признать, что не так уж плоха еда сильных мира сего.

…Если рядом лучший из них, конечно же.

Вечер проходит достаточно спокойно. Не глядя на мое волнение, не глядя на то и дело подрагивающее сердце в груди, когда анализирую свое поведение и выбираю верную тактику, спокойно. Лучше, чем можно было предположить, это точно.

Я разговариваю, поддерживая беседу, я веду себя согласно этикету и красиво, как на картинке, ем нелюбимую еду, я улыбаюсь и вежливо отвечаю. Не горблюсь. Не хмурюсь. Достойно выполняю свою первую, но такую важную роль.

Мне даже забывается блеск в глазах мистера Иффа и холодность во взглядах остальных гостей. Они смотрят на меня скорее с интересом, чем с презрением. А это уже весомый аргумент не сдаваться. Я начинаю верить в себя и то, что у меня получится.