Золотая Орда. История в имперском контексте - [39]

Главной проблемой был не разгром наемников, а гибель в этой битве «мамаева» хана — Мухаммада-Булака.[265] Мамай не успел подобрать и возвести на престол другого претендента, когда на него в конце того же 1380 г. обрушился Токтамыш — прямой потомок Джучи, хан Синей Орды, незадолго до этого уже захвативший Сарай. В глазах даже собственных воинов Мамай, не будучи Чингизидом, не имел права противостоять хану, поэтому, когда войска противников встретились на р. Калке (где в 1223 г. русские потерпели свое первое поражение от монголов), большинство воинов Мамая без боя сдались Токтамышу и перешли на его сторону. Мамай бежал в Крым и, по некоторым сведениям, пытался найти убежище в генуэзской Кафе, власти которой, однако, отказали ему, не желая ссориться с новым правителем Золотой Орды. Тогда он попытался укрыться в собственных владениях, в Солхате, но был настигнут и убит воинами нового хана.[266] Впрочем, Токтамыш повелел похоронить его с почестями, что обеспечило его признание и со стороны последних сторонников Мамая: в 1390-е гг. на стороне этого хана сражался даже один из сыновей бекляри-бека.[267]

Таким образом, к 1380 г. не только закончилась длительная смута, но и сама Золотая Орда была вновь объединена под властью одного хана, причем не за счет насильственного подчинения одной части другой, а в формате личной унии: Токтамыш признавался ханом и Синей, и Белой Орды.

Глава IV. После смуты: Эпоха Токтамыша и Едигея

«Новый Чингис-хан»: объединение Золотой Орды Токтамышем

Токтамыш являлся потомком Туга-Тимура, одного из младших сыновей Джучи. Его отец Туй-ходжа-оглан в свое время выступил против Урус-хана (тогда еще — правителя Синей Орды, не помышлявшего о захвате золотоордынского трона), за что был казнен, а его сын бежал и нашел убежище при дворе Амира Тимура, который в это время активно устанавливал свою власть в Чагатайском улусе.

Несомненно, за двадцать с лишним лет и население, и правящая элита Золотой Орды устали от междоусобицы. Только таким образом можно объяснить, почему хан Токтамыш, не имевший особых талантов правителя, военачальника и дипломата, в течение пятнадцати лет (1380–1395) оставался на троне Золотой Орды, а затем еще более десятилетия вел борьбу за него (1395–1406), продолжая находить сторонников для противостояния с конкурентами. Тем не менее, поначалу казалось, что новому хану суждено не только умиротворить и объединить сам Улус Джучи, но и возродить его былой авторитет.

Прекращению смуты и восстановлению единого государства Джучидов предшествовали годы борьбы Токтамыша за восточное крыло Золотой Орды — Синюю Орду, в которой активную поддержку ему оказал его чагатайский покровитель. В течение 1370-х гг. Токтамыш при поддержке Амира Тимура совершил четыре похода в Синюю Орду, три из которых закончились его поражениями, и лишь последний оказался успешным.

Некоторые современные авторы полагают, что Тамерлан оказал Токтамышу поддержку как представителю рода Чингизидов и, соответственно, законному претенденту на трон, помогать которому было «священным долгом и обязанностью» любого родоплеменного вождя из того или иного чингизидского государства.[268] Однако подобное мнение представляется нам некорректным: полагаем, последовательная поддержка Амиром Тимуром Токтамыша представляла собой один из эпизодов в борьбе за очередное восстановление Монгольской империи.

Если мы взглянем на политическую карту Евразии последней четверти XIV в., то увидим весьма существенное изменение ситуации по сравнению с первой половиной того же века. Монгольская империя в виде конфедерации четырех улусов (империя Юань, Золотая Орда, Чагатайский улус, государство ильханов в Иране) развалилась. Половина этих государств — Юань и Иран — вообще прекратила существование, распавшись на ряд независимых владений, часть которых даже возглавили не потомки Чингис-хана, а представители других аристократических семейств. В Золотой Орде же и Чагатайском улусе, также едва не распавшихся, шла длительная борьба за власть.

Тамерлан активно участвовал в этой борьбе и к началу 1370-х гг. сумел стать фактическим правителем Чагатайского улуса. Поскольку в других частях бывшей Монгольской империи продолжались междоусобицы, он решил, что подвластное ему государство, обстановка в котором стабилизировалась, может стать новым центром возрожденной Монгольской империи. Целый ряд действий Амира Тимура свидетельствует о таких его устремлениях.

Во-первых, далеко не случайным представляется тот факт, что он возводил на престол в Чагатайском улусе ханов Суйургатмыша и его сына Султан-Махмуда — прямых потомков Угедэя. Этот род, как мы помним, в свое время был незаконно лишен права занимать трон Монгольской империи, но, возводя на трон именно его представителей, Тамерлан как бы демонстрировал возврат к эпохе величия империи, которая пришлась как раз на правление Угедэя и его ближайших преемников. Во-вторых, действуя уже от имени «своих» ханов, он в 1380–1390-е гг. возводил на соседние троны Чингизидов, которые готовы были признавать его власть. В Могулистане (восточной части Чагатайского улуса, ставшей самостоятельным государством в 1340-е гг.) это были Кепек-Тимур, а затем — Хызр-ходжа. В Золотой Орде в 1390-е гг. он возвел на трон Тимур-Кутлуга, а затем — Койричака, в вассалитете которых по отношению к чагатайскому правителю никто не сомневался. По некоторым сведениям, под конец жизни Тамерлан планировал даже возвести своего ставленника на трон Монголии — некоего царевича Улджай-Тэмура (отдаленного потомка Хубилая), но не успел этого сделать. Да и другие действия Амира Тимура — покровительство строительству, наукам и искусствам, развитие торговли и сети транспортных путей — также в полной мере соответствуют созидательной деятельности монархов эпохи единства Монгольской империи. Также нельзя забывать, что, несмотря на приверженность к исламу, Амир Тимур являлся также и почитателем торе и Ясы Чингис-хана, что в глазах других мусульманских правителей делало его едва ли не язычником, но обеспечивало поддержку многочисленных кочевых тюрко-монгольских подданных.