Золотая Орда. История в имперском контексте - [37]
В 1361 г. он, по-видимому, поддержал самозванца Кильдибека, а после его гибели в 1362 г. выдвинул «собственного» претендента на трон — Абдаллаха, прямого потомка Узбека, при котором вновь стал бекляри-беком. Абдаллах умер в 1369 г., и тогда новым ставленником Мамая стал его племянник Мухаммад-Булак,[255] причем нет никаких оснований обвинять бекляри-бека в умерщвлении этих ханов, что делают многие исследователи, опираясь лишь на косвенные сообщения средневековых источников, да и то неверно их интерпретируя.
В первой половине 1360-х гг. Мамаю удалось взять под контроль Крым, ряд северокавказских областей Золотой Орды и значительную часть территории Северного Причерноморья. Правда, в результате войны с Литвой (важнейшим ее событием стала битва на Синей Воде 1362 г.) практически все владения Золотой Орды к западу от Днепра были захвачены литовцами, и под контролем Мамая оставалась лишь узкая полоска земли вдоль черноморского побережья. Именно там, на территории современного Запорожья, была основана ставка Мамая и его ханов, которая так и фигурировала в источниках под названием «Мамаевой Орды».
В золотоордынской историографии, пожалуй, нет более ненавистного деятеля, чем Мамай. Его обвиняют в узурпаторстве, убийстве собственных ханов, враждебности по отношению к Руси и союзе с Литвой, сговоре с католиками и намерении передать контроль над золотоордынской экономикой генуэзцам и т. д. Поводом для всех этих обвинений является, как правило, вольная интерпретация (а порой даже и «додумывание») сведений средневековых источников. Причина формирования такого негативного образа Мамая, на наш взгляд, одна: этот политический деятель в конечном счете потерпел поражение, а сведения о нем встречаются в сочинениях, созданных победителями — либо русскими летописцами, писавшими по заказу русских князей, разгромивших Мамая в Куликовской битве, либо же восточными хронистами со слов противников Мамая в самой Золотой Орде — приверженцев Токтамыша или Шибанидов.
На самом деле Мамай, как уже было сказано, на протяжении всей своей политической карьеры поддерживавший именно потомков Бату (как наиболее легитимную ветвь ханов Золотой Орды), являлся при них бекляри-беком и не претендовал на какой-либо независимый статус. Обвинения его в убийстве ханов исследователи основывают на сообщении российского историка XVIII в. В. Н. Татищева о том, что Мамай «многих ханов побил», однако почему-то относят их именно к «мамаевым» ханам, тогда как, скорее всего, имеются в виду их противники — Тимур-ходжа, Азиз-Шейх и др., к убийству которых Мамай и в самом деле мог иметь отношение.[256]
Враждебность Мамая к Руси также представляется преувеличенной. На протяжении почти всей «замятии великой» он чаще демонстрировал как раз мирные намерения по отношению к русским правителям и, тем более, православной церкви. Так, еще в 1359 г. (когда был бекляри-беком при Бердибеке) он способствовал освобождению киевского митрополита Алексия из литовского плена, в 1362 г. от имени хана Абдаллаха признал великим князем Дмитрия Московского (будущего Донского, своего победителя на Куликовом поле), причем ярлык впервые в истории русско-ордынских отношений был доставлен непосредственно адресату (ранее за ярлыками князья всегда сами приезжали в Орду). В 1374 г. между русскими княжествами и Мамаем наступило «розмирье», однако инициаторами объявления войны стали именно русские правители — Дмитрий Московский и его тесть Дмитрий Нижегородский. Соответственно, ряд карательных рейдов Мамая — на р. Пьяну в 1377 г., на Нижний Новгород и на р. Вожу в 1378 г. — явились реакцией на враждебные действия русских вассалов Золотой Орды.[257] Наконец, в 1379 г. именно Мамай сам проявил инициативу в восстановлении мирных отношений с московским князем, выдав от имени хана Мухаммада ярлык об освобождении русской церкви от налогов и повинностей митрополиту Михаилу — ставленнику Москвы.[258] Таким образом, по сути, все враждебные действия Мамая против русских княжеств являлись не более чем ответной реакцией на соответствующие действия самих русских. Достаточно сказать, что и Куликовская битва произошла не на русской территории, а именно во владениях Мамая — так что вполне можно делать выводы, по чьей инициативе началось это сражение…
Союз с Литвой был для Мамая невозможен по нескольким причинам. Во-первых, у него имелись территориальные претензии к литовским князьям, которые воспользовались «замятней великой» для существенного расширения своих владений за счет ослабевшей Золотой Орды. В результате битвы на реке Синие Воды[259] в 1362 г. практически все западные ордынские улусы от Днестра до Днепра (за исключением Крыма и небольшой полосы суши к северу от полуострова) стали частью Литвы. Мамаю, занятому борьбой за Сарай, так и не удалось вернуть эти земли. Во-вторых, стычки между литовцами и ордынцами Мамая не прекращались до конца 1370-х гг.: так, под 1379 г. упоминается о гибели в битве с ордынцами литовского князя Александра Кориатовича, внука Гедимина.[260] Наконец, союз Мамая с литовским великим князем Ягайло перед Куликовской битвой 1380 г. был невозможен чисто физически: как раз в это время литовский князь сам вел междоусобную борьбу с собственным дядей и соправителем Кейстутом, причем, возможно, как раз во время Куликовской битвы мог находиться у него под арестом.
