Знаменитые - [3]
из него все равно не вышло
А вот Селл несомненно
вашими указаниями насчет «Макбета» попользовался
(Обгладывает косточку)
Издатель
Да поостережется гений
стремиться чему-то научить посредственность
Режиссер
Вот тут вы правы
совершенно правы
Издатель смеется
Бас обгладывает косточку
Режиссер
После той травмы позвоночника
он уже не мог дирижировать стоя
только сидя
Актриса
Бедняжка
А ему там ни кресла
ни даже табуретки не поставили
ничего
Пианистка
Но он должен был сам проверить
Тенор
Конечно сам
Бас
Сам
Сам
Все и всегда надо проверять самому
А уж тем паче в Южной Америке
Он хотел палочку вскинуть
и одновременно сесть
а вернее он палочку вскинул
и сел
и полетел в оркестровую яму вверх тормашками
вверх тормашками
Режиссер(заливаясь смехом)
Вверх тормашками
Издатель
Вверх тормашками
Тенор(давясь от смеха)
Вверх тормашками
Все(громко хохоча и выкрикивая)
Вверх тормашками
Бас(перекрывая общий хохот)
Первый концерт за три года
из них два с половиной года в гипсе
Кнаппертсбуш ему устроил
Режиссер хохочет
Издатель хохочет
Пианистка хохочет
Все хохочут
(Перекрывая раскаты хохота)
И он летит кувырком в оркестровую яму
да еще на "Фальстафе"
Дирижер
Выступать в Южной Америке
всегда большой риск
Бас(Дирижеру)
Я вам еще столько историй могу рассказать
(Допивает вино и тут же требует налить еще)
Причем все
ну или почти все
со смертельным исходом
(Смотрит па часы)
Ну вот я в двухсотый раз спел Барона
и мы все празднуем это событие
и кого же при этом нет
ее конечно
Режиссер
Типичное дитя нашего времени
но какой талант
Бас
Зато никакой дисциплины
Дирижер
Зато какая Фьордилиджи
Это мое открытие
Еще совсем юной девушкой
я приметил ее в церковном хоре в Мариацелль
"Слава тебе, звезда морей" —
она пела одну из прекраснейших песен Марии
Меня как током пронзило
За свой собственный счет я сперва ее послал
к нашей достопочтенной Хильде Гюден
Дальнейшее вам известно
карьера невероятная
Бас
Но согласитесь
чрезвычайно ранимая натура
(Обгладывает кость)
Дирижер
Безусловно
Бас допивает и требует налить себе еще
Издатель(обращаясь к Самуэлю Фишеру)
Мой дражайший коллега Самуэль Фишер
приходится ей дядей
Режиссер
Вот видите все значительные художники
так или иначе друг с другом в родстве
Самые знаменитые
с остальными самыми знаменитыми
Исключения только подтверждают правило
Издатель
Кстати наша уважаемая отсутствующая
приходится родней и Томасу Манну
а тот
как я совсем недавно вызнал
в родстве с Джеймсом Джойсом
Пианистка(восклицая)
С Джойсом
С Джойсом
Да что вы говорите
Актриса(почти в истерике)
В самом деле с Джойсом
Издатель
В самом деле с Джойсом
Джойс и Томас Манн
родственники
А Джойс как я установил
в родстве с Рильке
Пианистка
Вот это человек
с Рильке в родстве
Но если Джойс в родстве с Манном
а Рильке с Джойсом
Издатель
Но это же сенсация
Актриса
Сенсация
Режиссер
Сенсация
Дирижер
Невероятно
Издатель
А с Рильке столькие в родстве
что и сказать нельзя
сколько народу с ним в родстве (Басу)
Как бы там ни было
но в нашей новой биографии Рильке
которую я запланировал на осень
ваша подруга будет упомянута
и в новой биографии Джойса тоже
и в новой биографии Витгенштейна
которую я тоже запланировал
Сам я работаю сейчас над книгой
о выдающихся художниках
моих современниках
Бас
Писатели
даже если это пишущие ученые
мастера преувеличивать
да-да мастера преувеличивать
(Поднимает бокал, смотрит на часы, требует налить снова)
А есть художники
преимущественно в музыке
или на театре
но в общем-то все они композиторы
так на них сплошные несчастья сыплются
как на нашего дражайшего коллегу
Дирижер
Да взять хотя бы Патцака[6]
вспомните Патцака
ведь уж какой любимец публики
а голос
Режиссер
Осипший петух
Издатель
Вот и гадай — каковы критерии знаменитости
Режиссер
Если начистоту голос совершенно омерзительный
Дирижер
Но голос Патцака захватывал
буквально завораживал публику
как никакой другой
Режиссер
Патцак и Феррье[7]
абсолютная вершина
Дирижер
После Вальтера[8] конечно
Режиссер
А завораживают публику
почему-то всегда калеки
Издатель
Абсолютная красота не завораживает
Режиссер
Увечность завораживает всегда
в любом искусстве
будь то живопись
будь то литература
или даже музыка
нас всегда завораживает увечность
Издатель
Вот видите
Патцак с его увечьем
действительно до омерзительности резкий сиплый голос
с одной стороны
и в то же время голос завораживающий безупречно
отшлифованный
с другой стороны
Режиссер
Омерзительный сиплый голос
да еще искалеченная рука
просто мурашки по коже
Дирижер
Но делать с Патцаком "Фиделио"
было одно удовольствие
с ним и с Флагстад[9]
У Патцака был самый необычайный голос
из всех что я слышал
хотя не самый красивый
нет не самый
Тенор
Самый точный
Бас
Самый точный
Дирижер
Патцак вообще был самый точный певец
Самый точный певец с самым точным голосом
и самым точным музыкальным слухом
Режиссер
Да — с самым точным — несомненно
Бас подзывает Первого слугу и требует долить себе вина
Издатель
Сама его увечная осанка
вызванная увечьем руки
пробудила в нем этот необычайный художественный дар
Бас смотрит на часы
Режиссер
Увечность вот что всегда
дает толчок
нашей завороженности
Издатель
Гений
это увечность
Бас обгладывает косточку
Издатель
О Патцаке
причем главным образом об его увечье
у Адорно есть статья страниц на двадцать
в его книге
которую я выпускаю осенью
Из всех историй музыки эта всем историям история
Роман «Пропащий» (Der Untergeher, 1983; название трудно переводимо на русский язык: «Обреченный», «Нисходящий», «Ко дну») — один из известнейших текстов Бернхарда, наиболее близкий и к его «базовой» манере письма, и к проблемно-тематической палитре. Безымянный я-рассказчик (именующий себя "философом"), "входя в гостиницу", размышляет, вспоминает, пересказывает, резонирует — в бесконечном речевом потоке, заданном в начале тремя короткими абзацами, открывающими книгу, словно ария в музыкальном произведении, и затем, до ее конца, не прекращающем своего течения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Томас Бернхард (1931–1989) — один из всемирно известных австрийских авторов минувшего XX века. Едва ли не каждое его произведение, а перу писателя принадлежат многочисленные романы и пьесы, стихотворения и рассказы, вызывало при своем появлении шумный, порой с оттенком скандальности, отклик. Причина тому — полемичность по отношению к сложившимся представлениям и современным мифам, своеобразие формы, которой читатель не столько наслаждается, сколько «овладевает».Роман «Стужа» (1963), в центре которого — человек с измененным сознанием — затрагивает комплекс как чисто австрийских, так и общезначимых проблем.
Автобиографические повести классика современной австрийской литературы, прозаика и драматурга Томаса Бернхарда (1931–1989) — одна из ярчайших страниц "исповедальной" прозы XX столетия и одновременно — уникальный литературный эксперимент. Поиски слов и образов, в которые можно (или все-таки невозможно?) облечь правду хотя бы об одном человеке — о самом себе, ведутся автором в медитативном пространстве стилистически изощренного художественного текста, порожденного реальностью пережитого самим Бернхардом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник прозаических текстов "Имитатор голосов" (1978) стоит особняком в литературном наследии Т.Бернхарда. При появлении книга была воспринята как нечто Бернхарду не присущее, для него не органичное. Эти странные истории, смахивающие то ли на газетные заметки из раздела "Происшествия", то ли на макаберные анекдоты, то ли на страшилки-"былички", рассказаны безличным повествователем, иногда скрывающимся за столь же безличным «мы», в нарочито нейтральном, сухо-документальном тоне. Сам писатель характеризовал эти тексты как "сто четыре свободные ассоциации и выдумки, не лишенные философского начала".