Знак Вирго - [15]
— Хочешь мой альбом с марками посмотреть? — сказал Факел. — Там новые есть. Треугольные, с жирафом. Ньяса… И еще Тана-Тува…
«Какая сосулька красивая на трубе, — подумал Юра. — …Ни за что с ним не заговорю, честное слово… Да, красивая… А упадет на голову, не поздоровится…»
— Лупоглазый — знаешь, что такое? Ничего обидного. Если глаза, как лупы. Так же здорово видят… А спорим, в нашем мозгу триллион клеток? Не меньше.
— Совсем не триллион, — сказал Юра. — Покажи альбом.
Они посмотрели марки, еще поиграли. Тетка предложила поесть, но Юра отказался.
— Пойду, — сказал он. — До свиданья, Факел.
— Наше вам с кисточкой, Вася, — ответил тот.
Юра спускался по лестнице и чувствовал, что глаза у него опять круглеют.
А следующий день в школе начался с того, что Факел, как будто они вчера не играли вместе, прошел мимо, не глядя, потом остановился с ребятами, показал на Юру пальцем и начал что-то шептать. И снова у Юры налились глаза и в горле как-то неприятно стало. Он бы мог, наверное, и сам дразнить — будь здоров! — но неинтересно ведь: ну, скажешь ему «Фёкла» или «Фонарь», даже «Козявка», ну, полезет в драку, как сумасшедший — ведь надо отвечать, а Юра драться не любит, вернее, боится: из губы кровь пойдет, костяшки пальцев болеть будут, если в скулу попадешь, глаз заплывет — кому все это надо? Кругом толпятся, глазеют, подзуживают… Противно…
На первой перемене Факел подошел к Юре и заговорил как ни в чем ни бывало:
— Я тебе не дорассказал про ту книжку, помнишь? Значит, они стали охотиться за тем инженером, который смертельный луч изобрел, но он им подстроил ловушку, и тогда Зоя говорит своему капиталисту — помнишь? — «Роллинг, Роллинг, мы погибли!..»
Он еще что-то рассказывал, а Юра опять думал, как не будет отвечать и вообще с ним разговаривать…
Иногда они с Факелом садились на какой-нибудь трамвай и ехали до последней остановки. Там выходили, гуляли, смотрели новые места — как будто путешественники и приехали в другой город. Или в другую страну. Или как будто выслеживают кого-нибудь… Важного государственного преступника… шпиона… врага…
Однажды этот «шпион» завел их куда-то совсем на окраину, и они немного заблудились, а время уже было позднее, нужно торопиться домой. Факел в их путешествия обязательно брал часы, ему отец подарил свои старые. Они не ходили, но все-таки это были настоящие часы.
— …Человек по кличке «Пятнистый», — сказал Факел и, расстегнув пальто, достал из кармана часы, — исчез, как привидение. Времени у них не оставалось, потому что…
— Сколько время? — услышали они.
Парень лет семнадцати стоял недалеко от них. Он подошел.
— Без десяти четыре, — сказал Факел наугад и спрятал часы.
— Покажь!
— Зачем?
— Покажь, говорю! — Парень схватил Факела за пальто.
— Не надо, чего ты, — сказал Юра и посмотрел по сторонам. Но вокруг никого не было.
— Ну! — сказал парень. — Кому говорят?
— Пусти! — крикнул Факел и вырвался. — Ты знаешь, для чего мы здесь? Нас командир взвода Гарин прислал… Он про тебя все знает…
— Какой Гарин? — спросил парень.
— Очень простой!.. Послал нас сюда… Тебя Ленькой зовут… Так?
— Ну… — Парень отступил. — Откуда знаешь?
— Оттуда!.. Мы все знаем…
На улице показались двое прохожих.
— Чего разорался? — сказал парень. — Пошутить нельзя… Мотайте отсюда.
Они пошли к остановке, парень в другую сторону. Юре хотелось припуститься изо всех сил, но Факел шел вразвалку, и лицо у него было такое же злое и спокойное, как во время драки с Божко.
— Он знакомый твой? — спросил потом Юра.
— Какой знакомый? Просто на руке «Лёня» написано. Татуировка. Когда схватил меня, я увидел… А Гарин это из той книжки про гиперболоид, я тебе рассказывал. Неужели не читал?..
Через день они снова поссорились. Юра сказал, что Гондурас в Африке, а Факел сказал, что он глуп, как пуп. И еще, что у него фамилия должна быть не Хазанов, а Дергачев или Дергунчиков — потому что шеей дергает. У Юры действительно была такая привычка, даже не привычка, а легкий тик — от матери, наверное: у Надежды Александровны иногда передергивались щека и шея.
«Теперь все, — сказал себе Юра, когда шел домой. — Навсегда».
Но уже на следующий день он смотрел у Факела «волшебный фонарь» — про животных разных и птиц.
А дня через два — опять… Дошел до того, что прямо на уроке, когда Юра отвечал по истории, стал нашептывать: «А у нас рыбий глаз, а у нас рыбий глаз…»
— Хочешь дружить, перестань, — сказал ему очень серьезно Юра на перемене.
— Ладно, — ответил Факел. Отошел в сторону, продумал и добавил: — А ты все-таки настоящий Дергач!..
Юра не знал, как быть. Перестать ходить в школу? Или перейти в другую?.. Хорошо, у них семилетка, меньше двух лет осталось… А если и Факел перейдет туда же?.. Пока что Юра старался почаще пропускать — все равно скучища. Он был рад, что у него часто простуда, горло болит… А иногда притворялся больным.
Однажды признался отцу, что не знает, как с Факелом дружить.
— Ну, раздружись, — предложил Самуил Абрамович.
— А он пристает.
— Объясни, что так нельзя. Наконец, исколоти.
— Да, такого не исколотишь. Он может чем хочешь… Палкой, камнем, железякой.
— Объяви бойкот.
Слово «бойкот» Юре понравилось — звучное, но как его объявить Факелу, чтобы тот понял, почувствовал — Юра не знал… Полное бессилие… беспомощность…
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
От автораМожет быть, вы читали книгу «Как я ездил в командировку»? Она про Саню Данилова, про то, что с ним происходило в школе, дома, во дворе, в горах Северного Кавказа, в пионерском лагере…В новой моей книге «Кап, иди сюда!» вы прочтёте о других событиях из жизни Сани Данилова — о том, как он обиделся на своего папу и чуть не побил рекорд Абебе Бекила, олимпийского чемпиона по марафону. Узнаете вы и о том, что хотели найти ребята в горах Дагестана; почему за Ахматом приезжала синяя машина с красной полосой; в кого превратился Витя всего на три минуты; как Димка стал храбрецом, и многое, многое другое.«Ну, а кто же такой Кап?» — спросите вы.Конечно, это лохматый чёрно-пегий пёс.
Сборник рассказов Ю. Хазанова о том, какие истории приключались с псом Капом, с Вовой, и с Кирой-Кирюшей.
Продолжение романа «Черняховского, 4-А».Это, вполне самостоятельное, повествование является, в то же время, 6-й частью моего «воспоминательного романа» — о себе и о нас.
От автора: Эта книга и самостоятельна, и служит, в то же время, продолжением предыдущей, носящей не слишком ясное название «Знак Вирго», что означает «Знак Девы», под которым автор появился на свет.Общее заглавие для всего повествования о своей жизни, жизни моего поколения и, в какой-то степени, страны я бы выбрал «Круги…», или (просто) «Это был я…» А подзаголовком поставил бы пускай несколько кокетливые, но довольно точные слова: «вспоминательно-прощально-покаянный роман».
Продолжение романа «Лубянка, 23».От автора: Это 5-я часть моего затянувшегося «романа с собственной жизнью». Как и предыдущие четыре части, она может иметь вполне самостоятельное значение и уже самим своим появлением начисто опровергает забавную, однако не лишенную справедливости опечатку, появившуюся ещё в предшествующей 4-й части, где на странице 157 скептически настроенные работники типографии изменили всего одну букву, и, вместо слов «ваш покорный слуга», получилось «ваш покойный…» …Находясь в возрасте, который превосходит приличия и разумные пределы, я начал понимать, что вокруг меня появляются всё новые и новые поколения, для кого события и годы, о каких пишу, не намного ближе и понятней, чем время каких-нибудь Пунических войн между Римом и Карфагеном.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
От автора: Это — четвертая часть моего «Собрания воспоминаний и размышлений». Она, как и предыдущие части, и вполне самостоятельна, и может считаться продолжением.Здесь вы столкнетесь с молодыми, и не очень молодыми, людьми конца пятидесятых и начала шестидесятых годов прошлого века; с известными и неизвестными (до поры до времени) литераторами, художниками, музыкантами; с любовями, изменами и предательствами, с радостями и горестями нашей жизни… В общем, со всем, что ей сопутствует.