Злые пьесы - [24]
Агнес: Это смесь. Тут несколько сортов. (Наливает Тишендорферу еще кофе, пододвигает ему кекс.) Еще кусочек кекса.
Тишендорфер: С наслаждением. Это не кекс — это поэма. Вы сами пекли?
Агнес: Сама.
Тишендорфер: Примите мои комплименты.
Агнес: Я всё мучное сама пеку.
Йозеф (Протягивая ей свою чашку.): А мне еще кофе?
Агнес: У тебя же давление, тебе нельзя.
Йозеф: Нет у меня никакого давления! Это уж у Вальтера скорее давление.
Агнес кладет ему кусок кекса.
Тишендорфер: У меня? С чего ты взял?
Йозеф: Да вон лицо-то у тебя красное.
Тишендорфер: О, это не от кофе. Это от вина.
Йозеф: Не все ли равно, от чего.
Агнес: Но на сей раз ты выпьешь с молоком.
Йозеф: И не подумаю.
Агнес: Ну, как знаешь, только потом не жалуйся и меня не ругай.
Йозеф: Как будто я когда-нибудь жаловался.
Агнес: Ой-ой-ой.
Йозеф: Так какое у тебя давление?
Тишендорфер: У меня? Понятия не имею.
Йозеф: Ты что же, даже не ходишь иногда к врачу?
Тишендорфер: Ах, знаешь, я вообще стараюсь избегать врачей, по возможности.
Йозеф встает, направляется к серванту, начинает в нем рыться.
Тишендорфер: Врачи — они обязательно что-нибудь найдут, и тогда уж точно объявят тебя больным. А так я здоров, как бык…
Агнес: Что ты там ищешь?
Йозеф: Нашел уже… Здоров, говоришь… Ха-ха… Как бык! (Возвращается к дивану и извлекает из коробки тонометр.) Снимай пиджак.
Тишендорфер: Зачем?
Агнес: Йозеф, не станешь же ты…
Йозеф: Что значит не стану? Ясное дело, мы померим ему давление. Ему это тоже наверняка интересно.
Тишендорфер: И ты умеешь с этим обращаться?
Йозеф: А чего тут уметь? Легче легкого.
Тишендорфер: Я даже не знаю…
Йозеф: Ты с этим не шути. За давлением следить надо. Снимай пиджак.
Тишендорфер снимает пиджак.
Йозеф: Закатай рукав.
Тишендорфер закатывает рукав рубашки, Йозеф накладывает ему жгут.
Агнес: Йозеф, но если господин Тишендорфер вовсе этого не хочет!
Йозеф: Быть этого не может. Это каждого интересует. (Пускает вход тонометр. Заканчивает измерение.)
Тишендорфер: Ну?
Йозеф: Погоди…
Йозеф повторяет всю процедуру еще раз. Агнес заглядывает ему через плечо.
Тишендорфер: Ну и что?
Агнес: Сто семьдесят на девяносто.
Тишендорфер: Это хорошо или плохо?
Агнес: В вашем возрасте лучше и быть не может.
Йозеф: Слишком низкое.
Агнес: Вот уж нет. Как у здорового шестидесятилетнего.
Йозеф: Но ему давно уже не шестьдесят, значит, для него это низкое.
Тишендорфер: Людям свойственно стареть, как я слышал… Ладно, давай теперь тебе измерим.
Йозеф: Зачем? Я свое давление и так знаю. (Порывается спрятать прибор.)
Тишендорфер: Я тоже не прочь купить себе такую штуку и хотел бы посмотреть, как ею пользоваться.
Йозеф: Это очень просто. В инструкции все написано.
Агнес: Йозеф, ну не упрямься же так. Если господин Тишендорфер хочет испробовать аппарат…
Йозеф: Ну хорошо… Тогда пусть испробует… на тебе. (С явной неохотой извлекает прибор обратно.)
Тишендорфер: А почему не на тебе?
Йозеф: Ну хорошо, хорошо! Если тебе непременно хочется знать, насколько у тебя пониженное, ради Бога… Я-то хотел избавить тебя от шока.
Йозеф снимает пиджак, закатывает рукав рубашки, Агнес показывает Тишендорферу, как накладывать жгут.
Тишендорфер: И какое же давление считается нормальным в нашем возрасте?
Йозеф: Ну, совсем точно сказать нельзя, но примерно сто девяносто на сто пять… или что-то около того.
Тишендорфер: Да, тогда, наверно, тебе и впрямь надо следить за собой.
Агнес: А я что ему говорю: у него повышенное.
Йозеф: Что вы в этом понимаете?! Да не накачивай ты так!
Агнес: Так, а теперь вы спускаете воздух, и когда первый раз услышите пульс, стрелка на шкале будет показывать верхнее значение…
Тишендорфер: Так, а где нижнее?
Агнес: Нижнее вы уже пропустили… Но я и так вижу, что высокое.
Тишендорфер: Я попробую еще раз, хорошо? (Накачивает снова.) Ага… Так… Двести двадцать… Да, двести двадцать на сто десять.
Агнес: Это все кофе. Я тебя предупреждала.
Йозеф: Ну и что, двести двадцать тоже вполне прилично.
Агнес: Это ты себе внушаешь.
Агнес забирает у Йозефа тонометр, убирает его. Тишендорфер снова надевает пиджак.
Тишендорфер: А я бы выпил еще чашечку кофейку.
Агнес: О, конечно, пожалуйста. Сию секунду. Но тебе, Йозеф, больше нельзя.
Йозеф: Пожалуй, нет… Я зато позволю себе рюмочку коньячку. Кто-нибудь хочет составить мне компанию?
Тишендорфер: Ой, чуть не забыл, я же тебе принес парочку бутылок нашего «Волькерсдорфского»… Они у меня в сумке в прихожей остались. (Выходит в прихожую.)
Агнес: Двести двадцать и правда многовато, Йозеф.
Йозеф: Все равно куда лучше, чем такое пониженное…
Агнес: Ну, не знаю…
Тишендорфер возвращается с двумя бутылками.
Тишендорфер: В наших краях не перевелось еще доброе вино. Легкое, бодрящее, целительное…
Йозеф: Ну что ж, раз ты крепкого не пьешь… Тогда давай попробуем твою бутылочку.
Йозеф направляется к серванту, достает штопор, Агнес тоже идет к серванту за бокалами.
Тишендорфер: Да нет, я не то чтобы совсем… От случая к случаю и я готов пропустить рюмашку водочки или коньячку.
Йозеф: Ладно-ладно, в нашем возрасте с этим и вправду поосторожнее надо. Желудок… печень… как у тебя с печенью?
Тишендорфер: Понятия не имею.
Йозеф (Откупоривая бутылку.): Нет, уж ты скажи. Чтобы я потом виноват не был.
Художник, доживший до преклонных лет, встречает молодую женщину, очень похожую на его мать. Сам герой никогда не знал собственной матери. Она бросила его еще младенцем, в роддоме, но при этом оставила при нем свою фотографию, которую он хранил всю жизнь. И вот спустя много лет он встречает женщину, как две капли воды похожую на ту, что на фотографии. Между ними возникают непростые отношения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В пьесе Миеко Оучи «Синий свет» мы застаём 100-летнюю Лени Рифеншталь в офисе голливудской киностудии. Она готова сделать отчаянный шаг и решиться на съёмки своего первого художественного фильма за последние пятьдесят лет, но что из этого выйдет, — вот вопрос.
Cпектакль «Рыдания» про генетику женского одиночества, сконструирован из монологов трех женщин, представительниц одной семьи: дочери, матери и бабушки.Три поколения потерянных женщин — восемнадцатилетняя, сорокачетырехлетняя и семидесятилетняя. Они все дезориентированы, все несчастливы. Их несчастье не социальное, а внутреннее: «Они загнаны в ментальные ловушки, это их личная несвобода».
В сборник пьес известнейшего английского драматурга Джона Осборна (1929–1994) вошли три его пьесы: «Оглянись во гневе», «Комедиант» и «Лютер». Две последние пьесы на русском языке печатаются впервые.Экранизации и постановки:Оглянись во гневе / Look Back In Anger — Великобритания (Т.Ричардсон) 1958Полковник Редль / Oberst Redl (И.Сабо) (cценарий в соавт.) 1985Комедиант / The Entertainer — Великобритания (Т.Ричардсон) 1960Атака лёгкой кавалерии / The Charge of the Light Brigade (cценарий) — Великобритания (Т.
В формальном плане Вальчак пользуется театральной условностью, вводя символические фигуры и ожившие предметы, как, например, в пьесе «Шахта». Герой пьесы — шахтерский город Валбжих, олицетворяемый неким шатающимся по улицам типом по имени Валек.