Зимние праздники. XIX - начало XX в. - [114]
С первого рождественского вечера или со дня св. Степана начиналось колядование — хождение по домам с пением колядок; в старину взрослых, позднее ребятишек. Надо сказать, что обычай этот постепенно терял свое первоначальное очень важное значение и превращался в забаву, увеселенье, в средство для детей получить подарки, даже — своего рода милостыню (в деревнях нередко колядовали только дети бедняков). А в старину народное поверье приписывало колядованию охранную функцию. В восточной Мазовии (Польша), например, старики помнят, что в деревнях следили за тем, чтобы колядники обязательно пришли и ходили бы по всем домам, никого не минуя, тогда «в такую деревню не ударит молния».[655]
Иные, кроме охранных (от зла, от болезней, молнии и пр.), магические значения приписывались разнообразным действам весьма развитой обрядности колядования ряженых. Народные представления длились до праздника трех королей, а затем во многих своих вариантах переходили в масленичную обрядность (zapusty — польск., fasiang — словацк., fašank, masopust — чешск.).
Второй день рождества — это день св. Степана (Szczepan — польск., Štěpan, Štiepan — чешск., словацк.). Его считали у славян, как и у немцев, покровителем (патроном) лошадей.[656] Об этом говорит то значение, которое придавалось коню и его кормам в обрядах этого дня (чехи, словаки, поляки). Еще перед восходом солнца хозяин убирал из дома солому и сено, относил их в конюшню и хлев лошадям и скоту. В польских семьях в остатках сена на столе домашние искали зерна. Если находили хоть одно зерно пшеницы, считали, что их дом находится под особым благословением. Все найденные зерна овса хозяин старательно собирал в мешок и с ним опять-таки перед восходом солнца ехал на лошади в поле, там он разбрасывал овес в местах, где рос чертополох, приговаривая:
Крестьяне считали чертополох дьявольским семенем, а поэтому, уничтожая его, как бы прогоняли дьявола. Уезжая с поля, сеявший овес в день св. Степана не должен был оборачиваться, иначе все его действия лишились бы силы.
Для отпугивания же болезней в течение всего года в день св. Степана нужно было положить за матицу несколько веточек подорожника.[657]
Языческим обычаем, воспринятым христианством, было у всех западных славян обсыпание овсом и другими злаками. Церковь считала, что это делается в память о том, как забросали камнями св. Степана. В Польше в некоторых районах духовенство противилось обсыпанию в костеле. Но крестьяне все же приносили иногда в костел овес, ячмень и горох, святили их, а после службы обсыпали ими ксендза. Затем шли на хоры и оттуда обсыпали каждого входящего. Вечером в костел приходили женщины, чтобы собрать рассыпанное зерно, его давали домашним птицам, считая, что от этого птицы будут лучше нестись.[658] Верящие в заклятия сеяли освященный овес на полях, полагая, что если птицы поклюют его хоть немного, то потом не будут склевывать посевы остальных хлебов. Сеяли овес и для уничтожения чертополоха, добавляли его к посевному зерну, давали лошадям и скоту («чтобы бог и св. Степан хранили от заразы»), обсыпали им фруктовые деревья, чтобы лучше плодоносили.[659] В Словакии в день св. Степана обсыпали лошадей овсом.[660] Как уже говорилось, в некоторых районах в день св. Степана обвязывали соломой фруктовые деревья. В старину хозяин, обвязав деревья, сажал на плечи своего помощника и нес его домой, охая, будто под тяжестью фруктов (имитативная магия).
В чешских и словацких деревнях в день св. Степана еще до рассвета маленькие девочки и мальчики ходили как полазники. В Словакии они носили с собой «polázničku» — еловую ветку, украшенную цветами и лентами. Дети желали благополучия, приговаривая:
За полазничку — ветку — дети получали подарки. Ветки затыкали над дверью избы, во время грозы или града их зажигали и бросали в печь (охранная магия).
В Польше утром на св. Степана тоже ходили дети (8–10 лет) — «pastuszki ро szczęściu» (пастушки за счастьем). Это, видимо, тоже одна из разновидностей рождественских колядований. Когда детей впускали в дом, они разбрасывали немного овса и пели песню-заклинание с пожеланиями хорошего урожая и свадьбы:
Монографическое исследование посвящено описанию и разбору традиционных народных обрядов, праздников, которые проводились и в настоящее время проводятся в странах зарубежной Европы, В книге показывается история возникновения и формирования обрядности, ее социальная сущность, выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп.
Книга представляет собой монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в. выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения европейского материка или религиозных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.
Монография — четвертый, последний, выпуск серии «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы». В нем освещается история происхождения и развития обычаев и обрядов в странах западной Европы, показываются исторические корни основных календарных праздников, описываются ритуалы этих народных празднеств — развлекательные, игровые моменты и т. д.
В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Источник: "Памятники средневековой латинской литературы X–XII веков", издательство "Наука", Москва, 1972.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.