Зима с Франсуа Вийоном - [20]
— Прекрасная Жанна, моя невинная роза! — восклицал подвыпивший тип, лапая грязную шлюху без переднего зуба. — Ты лучший цветок в моём саду! Ты моя Изольда, а я твой рыцарь Тристан! — добавил он и попытался покрыть поцелуями её пышную грудь, но получил крепкую пощёчину.
— Сначала заплати, олух! — свирепо сказала Жанна и состроила глазки Жану-Мишелю. Он отрицательно покачал головой, отвернулся и покраснел — впрочем, в дымном сумраке его смущения никто не заметил.
— Я бывал на многих ярмарках, но такой, что устроили прошлым летом в Лионе, Парижу не видать! — раздался высокий голос, принадлежавший рыхлому человеку неопределённого возраста, в одежде, протёртой до дыр на локтях и коленях. — Такая ярмарка Парижу не снилась! Да что такое Париж? Чего все так ломятся туда? Тьфу, пустое место этот твой Париж, вот что я тебе скажу! Народ здесь испорченный, как гнилые яблоки! И сам город такой же… Попомни моё слово, ничего хорошего здесь не будет! Ничего! Вот то ли дело у нас…
Жан-Мишель так и не узнал, где именно «у нас», — отвлёкся на ужин, который принёс ему хозяин. Пережаренное мясо было куда проще отодрать от костей руками, чем зубами. Хлеб оказался чёрствым, а вино сильно напоминало уксус. Жан-Мишель героически сражался с ужином, не стоившим даже трети тех денег, какие взял за него хозяин, и в конце концов победил. Но вымыть руки после еды, как он привык, здесь было негде — в зале отсутствовал умывальник, а уж о чаше для ополаскивания пальцев и мечтать было нечего.
Жан-Мишель думал, что сейчас все наедятся и лягут спать, но ошибся: из дальнего конца зала раздались звуки расстроенной лютни. Музыканта немедленно пересадили на середину и подбодрили аплодисментами и выкриками. После сравнительно безобидной — всего-то несколько бранных слов — песенки про двух бойких толстушек прозвучала песня про охотника, который вернулся домой после удачной охоты на оленя и обнаружил, что жена наставила ему огромные рога. А потом песни пошли такие, что Жан-Мишель не знал, куда деться, — подобной похабщины он ещё не слышал. Кто-то даже сказал музыканту:
— Получше-то ничего не знаешь?
— Очень даже знаю! — с вызовом ответил тот и объявил: — Баллада знаменитого поэта Франсуа Вийона!
Он запел. Жан-Мишель вслушался в текст — судя по всему, это была «Ballade des femmes de Paris»[23], изменённая почти до неузнаваемости. В оригинале Вийона упоминались женщины разных стран и краёв, но самыми острыми на язык неизменно оказывались парижанки. А эта песенка, видимо, принадлежала какому-то парижскому музыканту, завсегдатаю злачных мест, который переделал её из вийоновской баллады — в ней перечислялись женщины из разных частей Франции, и утверждение об острых язычках парижанок не оставалось бездоказательным: малопристойные примеры звучали в каждом припеве. У Вийона никакого припева, разумеется, не было, только рефрен в конце каждой строфы.
Жан-Мишель слушал, удручённый и озадаченный, а когда песня закончилась, не удержался и пробормотал:
— Это стихи не Вийона…
Жан-Мишель говорил тихо, но музыкант услышал его и выпятил грудь, как петух перед боем.
— Что ты сказал, школяр?! А ну, повтори!
Жан-Мишель с тоской подумал, что Анри далеко, а кинжал на поясе не поможет — с ним ведь надо ещё уметь обращаться. Но деваться было некуда.
— Это не стихи Франсуа Вийона, — повторил Жан-Мишель погромче. Разношёрстные гости постоялого двора все как по команде замолчали и уставились на него. — Настоящая баллада Вийона звучит совсем не так! Я студент, я читал… я изучаю его творчество! Я знаю! — прибавил он со звоном в голосе.
Это заявление всех позабавило. Раздражительный торговец Пьер хрипло сказал своему другу:
— Слышь, Оливье, куда мы катимся, — Вийона теперь изучают в университетах! — И повернулся к Жану-Мишелю: — А вы, должно быть, уже профессор? Каких наук, позвольте вас спросить?
— Ну, Пьер, не задирай парня, — ответил Оливье. — Может, он и не врёт. Как тебя звать, школяр?
— Жан-Мишель.
— Раз ты говоришь, Жан-Мишель, что это неправильная баллада, прочитай-ка нам настоящего Вийона! А коли брешешь, так лучше быстренько возьми свои слова назад, а то…
— «Ballade des femmes de Paris», — начал Жан-Мишель, не заставляя просить себя дважды. — «Quoiqu’on tient belles langagères Florentines, Vénitiennes…»[24]
Жан-Мишель без запинки, с расстановкой дочитал балладу до конца. Его даже наградили аплодисментами и одобрительными кивками. Правда, многие слушали озадаченно: стихи Вийона оказались посложнее той песенки. Жанна заметила:
— А мне песня больше нравится.
— Мне тоже, — кивнул Пьер. — Тут что-то слишком уж мудрёно.
Про Жана-Мишеля немедленно забыли и до конца вечера оставили его в покое. Он стал думать, как повёл бы себя на его месте Франсуа Вийон. Наверно, высмеял бы этого музыканта так, что все попадали бы от хохота, и прочитал свои стихи сам — а потом вспомнил здешних постояльцев в какой-нибудь балладе…
Наконец все встали из-за стола и начали устраиваться на ночлег. Жан-Мишель сгрёб солому, стараясь устроиться поближе к огню. Некоторые гости, особенно те, кто много выпил, уже развалились и захрапели. Пылкий любовник, именовавший себя Тристаном, без устали приставал к Жанне.
Чем меньше дней оставалось до Рождества, тем больше волновались жители небольшого старинного городка. Шутка ли, в этом году в одной из лавок появились поразительные часы, которые могли исполнить чью-то мечту. Что только не загадывали горожане, и каждый думал, что его желание – самое важное. Но смог ли кто-то из них заинтересовать обитателя фантастических часов и открылся ли кому-то главный секрет волшебного времени? В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Это история о том, как однажды пересеклись дороги бедного бродячего актёра и могущественного принца крови, наследника престола. История о высшей власти и о силе духа. О трудном, долгом, чудесном пути внутреннего роста — Дороге, которую проходит каждый человек и которая для каждого уникальна и неповторима.
«Сионская любовь» — это прежде всего книга о любви двух юных сердец: Амнона, принца и пастуха, и прекрасной Тамар. Действие происходит на историческом фоне древнего Иудейского царства в VII–VIII веках до н. э. — время вторжения ассирийских завоевателей в Иудею и эпоха борьбы с язычеством в еврейской среде. Сложный сюжет, романтика и героика, величие природы, столкновение добрых и злых сил, счастливая развязка — вот некоторые черты этого увлекательного романа.
Он «искал ада, ибо ему было довольно того, что Господь блажен» – так размышлял однажды некий искатель об Иуде… Искать ада, когда всякий живущий ищет блага и жаждет рая? Что может заставить человека отринуть спокойную устроенную жизнь, отречься от любви и радости? Во имя чего можно отказаться от Спасения и обречь себя на вечное проклятие? Вина или Рок? Осознанный выбор или происки Сатаны? Кто он – Проклятый апостол? Мы не знаем… Но разве не интересно попытаться ответить на эти вопросы?
Имя Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905), одного из самых читаемых исторических писателей прошлого века, пришло к современному читателю недавно. Романы «Лжедимитрий», вовлекающий нас в пучину Смутного времени — безвременья земли Русской, и «Державный плотник», повествующий о деяниях Петра Великого, поднявшего Россию до страны-исполина, — как нельзя полнее отражают особенности творчества Мордовцева, называемого певцом народной стихии. Звучание времени в его романах передается полифонизмом речи, мнений, преданий разноплеменных и разносословных героев.
Италия — не то, чем она кажется. Её новейшая история полна неожиданных загадок. Что Джузеппе Гарибальди делал в Таганроге? Какое отношение Бенито Муссолини имеет к расписанию поездов? Почему Сильвио Берлускони похож на пылесос? Сколько комиссаров Каттани было в реальности? И зачем дон Корлеоне пытался уронить Пизанскую башню? Трагикомический детектив, который написала сама жизнь. Книга, от которой невозможно отказаться.
Люди не очень охотно ворошат прошлое, а если и ворошат, то редко делятся с кем-нибудь даже самыми яркими воспоминаниями. Разве что в разговоре. А вот член Союза писателей России Владимир Чистополов выплеснул их на бумагу.Он сделал это настолько талантливо, что из-под его пера вышла подлинная летопись марийской столицы. Пусть охватывающая не такой уж внушительный исторический период, но по-настоящему живая, проникнутая любовью к Красному городу и его жителям, щедро приправленная своеобразным юмором.Текст не только хорош в литературном отношении, но и имеет большую познавательную ценность.
«Метресса фаворита» — роман о расследовании убийства Настасьи Шумской, возлюбленной Алексея Андреевича Аракчеева. Душой и телом этот царедворец был предан государю и отчизне. Усердный, трудолюбивый и некорыстный, он считал это в порядке вещей и требовал того же от других, за что и был нелюбим. Одна лишь роковая страсть владела этим железным человеком — любовь к женщине, являющейся его полной противоположностью. Всего лишь простительная слабость, но и ту отняли у него… В издание также вошёл роман «Плеть государева», где тоже разворачивается детективная история.