Зигги Стардаст и я - [81]

Шрифт
Интервал

«Я не считаю тебя сумасшедшим, милый, или…»

– Ты – картина! Ты – картина, которая двигается и говорит, что я не сумасшедший, и это сумасшествие!

Она смеется.

«О, кому это знать, как не тебе! Ведь ты меня просто воображаешь. Но ты понимаешь, что тебе это больше не нужно, потому что у тебя действительно есть выбор, милый. Помнишь ту игру?»

– Какую?..

«Каждый шаг, который ты делаешь, – это выбор. И при условии, что ты можешь выбрать, ты всегда выигрываешь».

– Какой еще выбор!.. Я здесь как в капкане… и Уэб… Хэл говорит, что его… Нет! Я не верю Хэлу и ненавижу его за то, что он сделал… Нет! Я думаю, Уэб по-прежнему жив… где-то…

«Значит, ты должен пойти и найти его, – говорит она. – Это единственное, за что стоит бороться…»

Делаю несколько судорожных вдохов.

«И ты должен сделать это сейчас».

Я представляю себе, как мы с Уэбом парим, сплетаясь в одно целое. Не где-то там. Здесь. Где я могу сделать выбор – лежать в постели, рвать голосовые связки, крича в подушку, пялиться в ничто, позволить им победить. Или здесь. Где я могу…

«Выбор за тобой, милый, – шепчет она. – И решать…»

– …мне, – договариваю я.

Смотрю на маму долгим взглядом.

«Иди к нему, – говорит она. – Время поджимает».

– Да как же я смогу?

«Я тебе помогу. Мы найдем способ. Но ты должен вернуться на озеро. Увидеть Уэба. И сделать так, чтобы Хэл больше никому не смог причинить боль. Ты поймешь, когда и что надо сделать. Доверься мне…»

– ДЖОНАТАН!

Папа. С первого этажа.

– Как же я?..

Но ее уже нет. Да нет, ее просто никогда здесь и не было.

Это был я.

Это был я… с самого начала.

53

– Что такое?

Папина голова выглядывает из спутанного клубка шерстяных шалей, реки пота струятся по его впалым щекам.

– Разогрей мне ужин, пожалуйста.

Кашляет.

Ставлю готовую еду в духовку и жду. Еще не привык к внезапно вытянувшимся ногам и рукам: теперь все предметы стали дальше. Даже духовка как-то уменьшилась в размерах. Иисусе. Смотрю на нее, приплясывая от нетерпения, и жду. Энергия бьет ключом. Мой разум словно поджаривают электрошоком. Я снова ожил. Придется придумать какой-то способ выбраться отсюда.

Из телевизора орет «Уотергейт». Папа то задремывает, то просыпается, по-прежнему кашляет. Приношу ужин.

– С кем ты там разговаривал? – спрашивает он.

– Что? Ни с кем.

– Я слышал. Ты разговаривал.

Проклятье, надо было дверь в спальню закрыть.

– Да нет же. Ни с кем я не разговаривал, – отпираюсь я.

Смотрит на меня.

– Зачем ты вечно таскаешь с собой этот рюкзак?

– Надо.

Он устраивает голову на бабушкиной любимой подушке с бабочками. Я поднимаю взгляд на портрет. Но бабушка не танцевала и не смеялась с самого нашего возвращения. Я знаю, что сам все это придумывал, и все же… Впрочем, я ее понимаю. В этом доме не осталось радости, чтобы ради нее оживать.

– Его поймали. Спорим, этот ублюдок отправится в тюрьму, – ворчит папа между приступами кашля. Опять «Уотергейт». Какой-то парень из новостей говорит, что, возможно, в кабинете была установлена записывающая система, так что все, что говорил Никсон, с самого начала записывалось. Ага!..

– Выйду на улицу, – говорю я.

– Это еще зачем?

– Во двор. Подышу свежим воздухом.

Воздух в комнате настолько густ от моих мысленитей, что даже удивительно, почему отец не отмахивается от них, мешающих видеть экран.

Бегу по коридору, распахиваю дверь кухни.

Нашу лужайку не косили этак с 1922 года. Она заросла сорняками и изогнувшимися стеблями одуванчиков, уже лишившихся семян, которые напоминают мир, где живет Доктор Сьюз[82]. Только без исполнения желаний. Старые качели приткнулись, ржавея, в углу. Одно пластиковое сиденье покачивается на ветру, другое, полуоборванное, свисает с цепи. Даже у качелей вид какой-то мертвый.

Падаю в траву, и она поглощает меня целиком, раздвигаю ладонями длинные листья и сминаю одуванчиковые стебли. Трава царапается и пахнет землей над плачущим водопадом, внезапно хочется повыдергивать ее всю, пока не останется ничего, кроме бесполезной земли, на которой больше ничего никогда не вырастет.

Смотрю на кольцо вокруг почти полной луны. Скоро будет дождь.

Мои мысленити: «Записи «Уотергейта» и тайная прослушка, вечный папин кашель, вечная мамина помощь, вечный полет Уэба, вечный электрошок доктора Эвелин, вечная улыбка Старлы, вечная ухмылка Хэла, моя вечная ложь, я… я… Уэб… я… Уэб… я… Уэб».

Так происходит до тех пор, пока мое сознание не проясняется совершенно, и я нахожу способ увидеться с Уэбом. И остановить Хэла. Мой магнитофон. Может, удастся пробраться к Хэлу и тайно записать его… Нет. Это слишком опасно. Да и получится ли? Он, наверное, убьет меня раньше, чем я нажму на кнопку записи… Вначале нужно найти Уэба, чтобы убедиться, что он в порядке, увидеть его снова, еще разок. Но как? Мама говорила, что поможет, но Иисусе, Коллинз, она ведь даже не настоящая! Все, соберись. Итак, когда папа уснет, тихонько выберусь из дома. Но он ведь теперь всегда спит на диване… Как-нибудь заманю его наверх. Да. Скажу, что ему нужно по-настоящему выспаться, в постели, а не так. Ладно. Тогда выберусь из дома и… а получится ли? Не знаю. Но это единственный способ.

Из дома доносится ТРРРРЕСК


Рекомендуем почитать
Исторические деятели Юго-Западной России в биографиях и портретах. Выпуск первый

Настоящее издание предпринято по инициативе бывшаго воспитанника Университета Св. Владимира, В. В. Тарновскаго, затратившаго много лет и значительныя средства на приобретение всяких памятников, касающихся этнографии и археологии юго-западнаго края. В собрании Тарновскаго находятся 44 портрета различных лиц; все они войдут в наше издание, составив 1-й отдел его, распадающийся на пять выпусков.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Маршал Малиновский

Биографии маршала Малиновского хватило бы ни на один приключенческий роман. Тут и загадка его происхождения и побег на фронт Первой мировой войны, участие в сражениях русского экспедиционного корпуса во Франции и в гражданской войне в Испании. Маршалу Малиновскому принадлежит видная роль в таких крупнейших сражениях Великой Отечественной войны как Сталинградская битва, освобождение Ростова и Одессы, Ясско-Кишиневская операция, взятие Будапешта и Вены. Войска под его командованием внесли решающий вклад в победу в войне с Японией.


Оазис человечности №7280/1. Воспоминания немецкого военнопленного

Вилли Биркемайер стал в шестнадцать лет солдатом дивизии СС «Гитлерюгенд». Долго воевать ему не пришлось: он попал в советский плен и был отправлен в СССР. Здесь, на принудительных работах, ему открылась картина бессмысленного «перевыполнения планов», неразберихи и пьянства. И вместе с этим — широта души и добросердечие простых людей, их сострадание и готовность помочь вчерашним врагам. Работая в Мариуполе, на металлургическом заводе, он познакомился с девушкой Ниной. Они полюбили друг друга. Но, когда военнопленных отправили домой в Германию, расстались — как думали тогда, навсегда.


Преданность Вере и Отечеству

События 2014 года на Украине зажгли на нашем политическом небосводе яркие звезды новых героев, имена которых будут навечно вписаны в историю России XXI века. Среди них одно из самых известных — имя Натальи Поклонской, первого прокурора российского Крыма и активного сторонника воссоединения полуострова с Российским государством. Она по праву заняла почетное место среди народных представителей, став депутатом Государственной Думы Российской Федерации. Большую известность Наталья Владимировна приобрела, встав на защиту православных святынь русского народа.


В Ясной Поляне

«Константин Михайлов в поддевке, с бесчисленным множеством складок кругом талии, мял в руках свой картуз, стоя у порога комнаты. – Так пойдемте, что ли?.. – предложил он. – С четверть часа уж, наверное, прошло, пока я назад ворочался… Лев Николаевич не долго обедает. Я накинул пальто, и мы вышли из хаты. Волнение невольно охватило меня, когда пошли мы, спускаясь с пригорка к пруду, чтобы, миновав его, снова подняться к усадьбе знаменитого писателя…».


В доме на холме. Храните тайны у всех на виду

Уолши переехали в Сиэттл с другого конца страны, чтобы начать все заново. Очаровательная семья с пятью детьми тут же подружилась со всеми соседями в округе. Никто и подумать не мог, что они уехали из родного города… из-за травли всей семьи. В этот раз у них все сложится. Они будут обычными и милыми. Осторожными. Они будут держаться столько, сколько получится. Или пока один из них не спросит себя: «Готов ли я дальше притворяться ради вас?» И с этого момента все изменится навсегда…


Невидимка

Вот уже несколько дней один папа и одна мама задают бесконечный вопрос: что же случилось с их сыном на самом деле? Им известна официальная версия, которую они рассказывают всем, озвучивают родственникам, друзьям, журналистам… версия, в которой они сами сомневаются, но заставляют себя в нее поверить. Они пока не решаются ни о чем его спрашивать, не знают, как подойти к этой теме. Возможно, они не готовы услышать ответы. Поэтому они прислушались к советам и передали все в руки психолога, чтобы тот смог добраться до истины.


Благодаря встрече с тобой. Семь свиданий, которые изменили мою жизнь

Книга – бестселлер. Семь уроков, семь мудрых советов, которые позволили главному герою поверить в то, что нет ничего невозможного, и один проводник в прекрасное будущее. Живешь ли ты так, словно твоя жизнь бесконечна? Или осознаешь, что каждый день уже не вернуть? Эта книга для тех, кто имеет смелость и стремление достичь чего-то большего в жизни, осуществить свою настоящую большую мечту. Трогательная история Ёске и Харуки подарит знание – у тебя есть все, чтобы стать кем угодно. У нас только одна гарантия в этой жизни, что все мы умрем, остальное – в наших руках.