«Журавли» и «цапли» - [16]

Что это за тайны? И кто такой я, что знаю то, чего не знают, но хотят узнать другие? Я посредник «Зарницы», военной игры, которую ведут и в которой ищут победы два батальона юнармейцев: батальон пионерской дружины Наташинской школы («журавли» — от фамилии командира Спартака) и батальон пионерской дружины Стародубской школы («цапли» — от фамилии командира Юльки). «Войну», которую они ведут между собой на «городском» и «деревенском» берегах Десны, называют «войной журавлей и цапель».

Теперь о себе — кто я, откуда и зачем здесь? Я журналист и в Наташине — гость. Приехал сюда из Москвы в отпуск. Наташин дорог и близок мне. Это папина родина и город маминой «первой любви». Здесь в горсовете когда-то председательствовал мой отец, и здесь, в Наташине, затерялся в войну его след. Своего отца я никогда не видел и очень долго, до самого совершеннолетия, не подозревал о его существовании. Считал родным отчима, всегда невозмутимо спокойного и неизменно доброжелательного Игоря Павловича.

В Наташине, когда узнали, что я журналист, да еще пионерский, то есть работающий в журнале для детей, обрадовались мне, как родному, и уговорили стать главным посредником «Зарницы».

И вот я посредник.

Мне ведомы все тайны «противников» по обе стороны Десны, а им только те, которые удается разведать при «счастливом стечении обстоятельств», то есть или самим подсмотреть, или выведать у болтунов.

О, это «стечение счастливых обстоятельств»!.. Сколько горя причиняет оно тем, против кого срабатывает!

Однажды «цапли» со своего НП — «вороньего гнезда», устроенного на дубе — «памятнике природы», — заметили у «журавлей» какое-то движение. Четверо юнармейцев-старшеклассников волокли по мостовой какое-то трехколесное сооружение, похожее на багажную тележку с мотором. Но почему волокли, а не ехали на ней?

«Цапли» усилили наблюдение и вскоре обнаружили, что тележка не что иное, как маленькая лесопилка. Только пилит не лес, а дрова. «Журавли» возили ее из дома в дом и, заведя бензиновый мотор, пилили дрова всем желающим. Что это, тимуровская помощь? «Цапли» сперва так и подумали. Но вот что им показалось странным: закончив работу, «журавли»-пильщики, прежде чем уйти, вручали хозяевам какие-то квитанции. Для чего? Этот вопрос целый день мучил «цапель».

Разведчики, посланные за Десну, вернулись ни с чем: «журавли» умели держать язык за зубами. А на прямой вопрос о квитанции глупо улыбались: «Квитанция? Первый раз слышим».

«Цапель» выручило счастливое для них стечение обстоятельств. В Наташине на почте старушка попросила девочку написать адрес на бандероли. «Набережные Челны, средняя школа, дружина имени…» — прочитала девочка и поинтересовалась, какие родственные узы связывают наташинскую бабушку с городом автомобилистов на Каме.

— Какие такие узды? — рассердилась бабушка. — Никаких таких узд нет.

— Узы, — смутилась девочка, — родственные связи.

— И связей никаких нет, — решительно отказалась от родства бабушка.

— Но… адрес? — спросила, недоумевая, девочка. — От кого он?

Лицо у бабушки просветлело. От глаз лучиками разбежались морщинки.

— От юных этих… армейцев, — сказала бабушка, погладив шершавой рукой глянцевый переплет книги, — в подарок, за дрова.

Девочка оказалась «цаплей», и тайна «журавлей» всплыла наружу раньше, чем должна была всплыть по правилам игры.

А правила были таковы. «Журавли» и «цапли» втайне друг от друга затевали какое-нибудь полезное, нужное, просто хорошее дело. Но — дело с «сюрпризом». Например, за распиленные дрова полагалось послать какую-нибудь книгу, учебник по указанному адресу. Тайне-сюрпризу после окончания дела, которое в общем-то происходило у всех на виду, полагалось жить два дня. Если за это время «противникам» не удавалось проникнуть в тайну сюрприза, хозяева сами открывали его посреднику, то есть мне, а посредник, то есть я, сообщал об этом «противнику», и дело становилось достоянием всех играющих. Были и просто дела, без сюрпризов, которые совершались втайне. Так, «цаплям» удалось за одну ночь, как в сказке, расчистить и оборудовать площадку для малышей, с качелями и каруселью, под самым носом у «журавлей» — возле дуба-памятника. Я помню, как негодовал на свою разведку командир Спартак, увидев эту возникшую, как мираж, игровую площадку.

За каждую сохраненную до поры до времени тайну «противникам», по условиям игры, полагалось десять очков. За каждую утраченную — только половина. Вторая половина засчитывалась в пользу тех, кто эту тайну сумел открыть.

«Целина», которую поднимали «цапли», тоже, конечно, была с сюрпризом. «Цапли», несомненно, собирались что-то посеять. Но что? И потом — для чего? Для усиления школьного питания? Ерунда, школьная кладовая и без того продуктами располагает.

Сколько разведок посылал командир Спартак за Десну, а все без толку. Все они оставались с носом, так и не сумев пустить в ход этот чуткий орган обоняния. Контрразведка «противника» была начеку и тотчас выпроваживала непрошеных гостей, едва те приближались к мешкам с посевным материалом. Ну а все прочие «цапли» умели держать язык за зубами.

Часа через два первая половина тайны перестанет быть тайной. «Цапли» донесут мне, посреднику, что сев лука новейшего сорта на «пионерской целине» закончен, и я поставлю батальону полновесный балл. Вторая половина тайны — сюрприз — еще на двадцать четыре часа останется тайной. Я исподтишка слежу за командиром Спартаком, с тоской наблюдающим за «посевной кампанией противника». Конечно же он понимает, что первая половина тайны уже «улыбнулась» ему. А вот вторая, сюрприз… Как к нему подобраться?