«Журавли» и «цапли»
Василий Семенович Голышкин известен читателям по книгам «Красные следопыты», «Большая починка», «Улица становится нашей», «Веселый улей». «Журавли» и «цапли» — новая приключенческая повесть детского писателя. В ней автор рассказывает о патриотическом поиске пионеров-юнармейцев, устанавливающих имена героев-партизан Великой Отечественной войны. В книгу также включены повесть «Сын браконьера» и рассказы о долге и подвиге.
| Жанр: | Детская проза |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 113 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1976 |
| Формат: | Полный |
«Журавли» и «цапли» читать онлайн бесплатно
ПОВЕСТИ
Сын браконьера
Родители бывают разные. Хорошие и… не очень. Но все дети, без различия, любят своих родителей. Женька Орлов, ученик 7-го класса зарецкой школы, пионер отряда имени Гагарина, не был исключением из их числа. Он тоже любил своих родителей. Но тут надо сделать оговорку. Любовь, как и родители, тоже бывает разная. Одних родителей дети любят любовью гордой, чистой, открытой. Родителей похуже дети тоже любят, но любовь у них другая. Они как бы стыдятся этой любви и любят родителей, жалея и даже ненавидя их за то, что они не такие хорошие, как другие. Не могут бросить пить, не могут быть честными, Щедрыми, смелыми.
Гриб в семействе грибов вырастает грибом. Человек в семействе людей тоже вырастает человеком. Но если гриб, выросший среди грибов, ничем не отличается от своих сородичей, то человек, выросший среди людей, не всегда разделяет судьбу своих предков: в семье вора может вырасти честный человек, в семье честных людей — вор. Это потому, что человека, выросшего в семье людей, воспитывает не одна семья, а много разных школ: детский сад, сама школа, пионерская дружина, а еще кинотеатр, клуб, театр, музеи, радио, телевидение, улица, библиотеки… Но самая главная школа — это семья.
Мечта о том, чтобы стать летчиком, капитаном, инженером, приходит потом, а сперва все дети, пока маленькие, на вопрос, кем будут, отвечают: «Как папа, слесарем», «Как мама, дояркой…»
Женька Орлов тоже так отвечал, когда был маленьким, но в отличие от своих сверстников ограничивал информацию о планах на будущее всего двумя словами: «Как папа», не уточняя профессии родителя. Раз, правда, он ее уточнил себе на горе.
— Женя, кем ты будешь? — спросила у него тетя-попутчица, когда они ехали на пароходе.
— Как папа, — сказал Женя, — помощником.
— А, — засмеялась тетя, — человеком на побегушках.
Женя обиделся за папу. «Человек на побегушках», скажет тоже. И если тетя заговаривала, молчал насупившись.
Дома Женя спросил у папы:
— Папа, какое твое дело?
Папа долго молчал, соображая. Потом сказал:
— Дело такое: умным людям помогать.
Женька уже знал: «умные люди» у папы — это председатель, заведующий, директор… И папа, сколько помнил Женька, всегда был у кого-нибудь из них помощником. Помощник председателя, помощник заведующего, помощник директора… И он, Женька, вырастет, тоже будет помощником: помощником председателя, помощником заведующего, директора… Помощник — это тоже дело, а не «побегушки», как говорит тетя-попутчица.
Обидное слово «побегушки». Засело в голове, как пробка в бутылке, не вытряхнешь. И чем старше становился Женька, тем чаще давало о себе знать…
Работал как-то папа помощником начальника конторы связи. А тот, вместо того чтобы «улавливать» подписчиков на газеты и журналы, увлекся совсем другой охотой: бил по ночам острогой щук, глушил рыбу порохом, черпал ее сетью, пока наконец не попался и не был снят с должности. Тогда оставшегося без работы папу взял к себе заведующий банями. У этого тоже было хобби, игра взрослых людей: он забавлялся тем, что стрелял в Зарецких лесах белок. Однажды его, а с ним и папу, задержал егерь.
— Белочек пугаете? — спросил он.
— Да так, пустяки, — отмахнулся заведующий, — подбили одну тощенькую.
Егерь попался любопытный и, как ни смущался заведующий («тощенькая, смотреть не на что»), полез в охотничью сумку и удивился:
— А белочка-то с усами.
И повел заведующего с папой в отделение милиции, где заведующий, ссылаясь на близорукость, долго объяснял, что подстрелил бобра по ошибке, приняв его за белочку, ныряющую в озере.
Увы, открытия нового вида водоплавающих в милиции не оценили, и браконьерам-охотникам пришлось уплатить штраф и сдать ружья.
В результате Женькин папа снова сменил начальника.
Он неплохо фотографировал. И даже выставлял свои этюды в Доме культуры вагоноремонтного завода. Раз их увидел работник горисполкома и вспомнил, что у заведующего горфотоателье нет помощника…
Судьба Ильи Борисовича была решена.
Новое начальство огорчило папу — оно было одинаково равнодушно ко всем видам дичи: плавающей, летающей, бродячей. Но папа не сдался. Решил найти в начальнике «слабинку». Может быть, премия? Ближайшим календарным праздником было 8 Марта — Международный женский день. Женькин папа сочинил приказ и дал начальнику для согласования. Среди работниц фотоателье, премировавшихся к празднику, значилась и фамилия начальника — мужчины (фотоаппарат «Зенит»). И надо сказать, усердие Женькиного папы было замечено. Начальник объявил ему выговор, устный, но строгий, за подхалимаж.
Женькин папа решил действовать самостоятельно. Но действовать хитрей и осмотрительней, чем раньше.
Раз он принес домой охотничье ружье и повесил на стену.
— Вернули? — обрадовался Женька.
Илья Борисович ухмыльнулся:
— Эх ты, коршуна от перепелки отличить не умеешь! Разве эта дудка похожа на аппарат убийства? Аппарат, да не тот, — фотографический. Фоторужье называется, не слышал?
Фоторужью Женька обрадовался еще больше. Но папа, сославшись на то, что охота с фоторужьем требует большой осторожности и тишины, никогда не брал Женьку в лес. Вскоре стены городских выставок расцвели фотоэтюдами И. Орлова: «Белкин туалет», «Птичья столовая», «Лебединая песня», «Снегири», «По басне дедушки Крылова». Но Женька знал: все это только мимикрия. Папа возвращался из лесу не с одними снимками. И порой, пока папа в лаборатории работал над фотоэтюдом «Завтракающий заяц» и негатив становился позитивом, сам оригинал тоже претерпевал изменения: из сырого становился вареным, хотя варить, равно как и жарить, солить, вялить, зайчатину в эту пору года было рискованно — бить боровую дичь запрещалось.
