Жизнь в стиле Палли-палли - [23]
Размер денежного подарка пропорционален степени близости между дарителями и молодоженами. Коллеги, знакомые или родственники — «седьмая вода на киселе» могут ограничиться суммой, равной примерно 50 долларам. А самой близкой родне приходится раскошелиться на 100 и более долларов. Умножаем эти суммы на количество гостей и понимаем, что свадьба в Корее — дело прибыльное.
В обмен на конверт, гость получает купон на праздничный обед, талон на бесплатную парковку и проходит в ресторан. Вход в зал ресторана обычно украшают большие цветочные венки с исписанными какими-то словами лентами. Зрелище, скажу я вам, шокирующее, поскольку корейские праздничные венки выглядят точь-в-точь, как наши погребальные. Они неизменно присутствуют не только на свадьбах, венки «украшают» и многие другие торжественные мероприятия: юбилеи, открытие новых магазинов, презентации. А на прикрепленных к ним лентах написаны вовсе не слова соболезнования, а самые лучшие пожелания. Чтобы привыкнуть к этой своеобразной традиции и перестать вздрагивать при виде этих, леденящих душу символов праздника, требуется время. Что ж, у всех свои обычаи. Житель Кореи, в свою очередь, похолодеет от ужаса, если вы преподнесете ему в подарок букет белых хризантем — в Азии это цветы траура.
Итак, вернемся к свадьбе. Когда все рассаживаются, на передний план выступает некий уважаемый гость и произносит короткую торжественную речь. Говорит «свадебный генерал» примерно то же самое, что и женщины, регистрирующие браки в наших ЗАГСах: «Дорогие новобрачные, в этот знаменательный день…» После чего собравшиеся приступают к трапезе. Учитывая то, что многие из присутствующих друг с другом не знакомы, люди за столом не особо-то и общаются. Просто сидят и едят. А вот новобрачные, похоже, и перекусить толком не успевают. Едва появившись перед гостями в начале торжества, они вскоре удаляются для переодевания, — белое платье невесты и строгий костюм жениха сменяет ханбок, национальная корейская одежда. Облачившись в красный и синий ханбоки, символизирующее женское и мужское начало, молодые направляются к своим родителям, чтобы упасть перед ними на колени, выражая тем самым свою сыновне-дочернюю благодарность. Затем новоиспеченные супруги идут кланяться всем трем сотням приглашенных и благодарить их за то, что пришли.
После того, как виновники торжества выказали всем свое почтение, а приглашенные как следует поели, все начинают потихоньку расходиться. Гости отправляются по домам, а молодожены спешат в свадебное путешествие. Вот, собственно, и все! На этом и свадьбе конец. Никакого тамады, похищения невесты с ее последующим выкупом, конкурсов, песен, плясок, бурных возлияний и уж тем более — драк. Все очень лаконично, и занимает максимум пару часов. Означает ли это, что у корейцев отсутствуют древние свадебные традиции? Конечно, нет, их много и они весьма интересны и оригинальны.
Чего стоит один только шуточный обряд испытания на прочность жениха: когда молодые парни из окружения невесты, решая «наказать» молодожена за то, что увел у них такую замечательную девушку, подвешивают его вниз головой и колотят по его босым ступням большой сухой рыбиной. Или когда жених посылает друзей с презентом в дом своей избранницы: один из них изображает коня, неся на спине ларец с подарками, а другой играет роль кучера, погоняя «лошадку». Добравшись до цели, парочка не спешит входить в дом: и лошадь, и возница падают на пороге, изображая смертельную усталость. Родные невесты, чтобы воскресить гонцов, отпаивают их рисовой водкой-соджу и обильно потчуют разнообразными закусками. Как следует подкрепившись и набравшись сил, парни все-таки переступают порог дома невесты и вручают ей долгожданный ларец с драгоценными дарами.
Сегодня все эти обряды практически не проводятся, темпы жизни в стране таковы, что времени на долгие церемонии не остается. Им на смену пришли свадьбы в стиле «палли-палли». Корейцев можно понять: каждый из них бывает на свадьбе в среднем два раза в месяц, стоит ли удивляться, что это торжественное событие здесь превратилось в рутину? Один мой знакомый кореец, изучающий русский язык, несколько лет назад стажировался в Иркутске. Там ему довелось погулять на русской свадьбе, что сильно обогатило его представление о свадебных традициях народов мира. Мой приятель до сих пор с восторгом вспоминает, как участвовал в выкупе невесты, прятал ее туфельку, танцевал танец с девушкой и яблоком (яблоко было зажато между их с девушкой лбами), изображал мумию, обернувшись в туалетную бумагу, и выпил столько водки, что сам едва на ком-то не женился — еле ноги унес. Все-таки в отличие от корейцев, мы не так часто ходим на свадьбы, для нас это событие — экстраординарное. Может, поэтому все еще гуляем с огоньком?
Каменный дедушка
«Остров богов», «Остров новобрачных», «Восточные Гавайи», «Изумрудный остров востока», «Мандариновый остров»… Как только не называют в Южной Корее Чеджудо — самый лучший и популярный местный курорт. Это единственное место в стране, где вызревают вкуснейшие мандарины, а также апельсины, грейпфруты, манго, маленькие сладкие бананы и даже ананасы. Именно сюда обычно спешат корейские молодожены, едва дождавшись окончания свадебного банкета, ведь провести медовый месяц на Чеджудо — хорошая примета, сулящая долгую и счастливую совместную жизнь, и просто добрая традиция, постепенно получающая распространение и за пределами Кореи.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.