Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной - [168]
Жизнь без астрономии Н. М. Субботина себе не представляла. Все еще удивляясь отставке Н. М. Штауде, она писала 1 апреля 1956 г.: «Н[ине] М[ихайловне] необходим полный отдыха год, а то и два. Потом ее опять потянет астрономия, с к[ото]рой связана ее жизнь… А науки благороднее, возвышеннее не найти. И в ней служение людям наравне с другими, очень сильными психическими воздействиями. Знаю по себе, что гибель Пулкова отозвалась на мне наравне с гибелью семьи…»[1856]. И действительно, Нина Михайловна сумела подняться с постели и летом 1956 г. съездить в Пулково (и даже не в последний раз). Она останавливалась у М. Н. Неуйминой, получившей там комнату: «Ездила я к Марии Ник[олаевне] в Пулково и брала свою стереотрубу для Солнца. Даже купила темные занавесы на окна и дверь для затемнения, но ветер был убийственный <…>»[1857]. Из дальнейшего, к сожалению, не понятно, удались ли Субботиной наблюдения, но приятно думать, что она исполнила свою мечту и повидала Пулково еще раз.
4 августа 1956 г. ушел из жизни Г. А. Шайн. С грустью Нина Михайловна проводила еще одного друга. «С печалью я узнала о кончине Г. А. Шайна, подробности не знаю, — писала она и вспоминала: — Осенью Шайн был у меня в 1954 году, совсем бодрый казался… привез свои фото туманностей, очень хотел закончить их, строил домик в Мангуше[1858] „для себя и для друзей“. Добрая ему память! Хороший был, заботливый ко мне друг. Помните, он вывез из Симеиза мой труд, который Вы напечатали в Алма-Ата? Это последняя моя печатная работа». И с грустью продолжала: «Сколько материалов набралось для других и лежат, а часть здесь пропала: выкинули во время ремонта, хотя шкаф был заперт — вандалы!»[1859] К сожалению, эта фраза — единственная доступная на сегодняшний день информация о судьбе архива Н. М. Субботиной. Условия в доме, в котором она жила, после передачи его из ведения АН СССР продолжали ухудшаться, что выражалось в невнимательности, неуважении и непонимании научной деятельности и научных интересов и со стороны других постояльцев, и со стороны персонала. Это тяготило Нину Михайловну и приводило к таким инцидентам, как потеря архива.
В 1957 г. Нина Михайловна побывала в «Узком», любимом ею санатории, но лечение там мало помогло. Болела ушибленная спина, совсем ухудшилось зрение. «Сейчас глаза совсем испортились. Больно наблюдать пятна, даже на экране с затемнением, а помните, как было чудесно у Пономарева, в его горизонтальном солнечном телескопе? Чуточку я захватила», — писала она Тихову 16 декабря 1957 г.[1860] «Переживаю теперь всю свою научную жизнь „вольного астронома“, — продолжала она, — и особенно много думаю о кометах: заброшенном участке? в России. А как интересны новые Роланда и Мркоса! — первая, по Орлову, столкнулась с метеором и образовала пыльный аномальный хвост, а комета Мркоса похожа на тип кометы Морхауза 1908 г.? Какой у нее прерывистый хвост!! Что-то сейчас в солнечном пространстве неспокойно!? — размышляла Нина Михайловна. — Куда пропал первый спутник? — сгорел ли он в горячем слое <…>[1861] или его облепили темные космические частицы? Как думаете? У спутника как планеты, имеется своя область тяготения!! Спасибо Вам за книгу — я ее получила и живо вспомнила свою молодость и занятия в Пулкове!»[1862] И завершала свое письмо так: «7 ноября исполнилось мне 80 лет. Получила я 12 телеграмм. Много писем, конфет и Вашу книгу. Спасибо! Пишите о себе!»[1863]
Нину Михайловну не забывали. Ее не только поздравляли с юбилеем. Друзья писали ей, навещали при случае, приносили и присылали книги. Иногда к ней обращались за экспертной оценкой, к чему она относилась не без иронии. «Вот приносили мне для отзыва „Мореходную астрономию для плавсостава“, — писала она Г. А. Тихову 9 октября 1958 г., — с краткой историей астрономии, и видно как мало там дано по истории! — спасибо, что хоть Ньютона не позабыли! Но поступают туда учиться кораблевождению из колхозов и с заводов, а я помню как мне говаривал Костинский, что у них в ЛГУ, был студент даже неграмотный, и Кояловича[1864] тоже студенты обвиняли, что он „нарочно говорит непонятное!“ — помните? А я его понимала даже глухая!..»[1865] В другой раз она рассказывала: «Прислали мне книгу С. В. Орлова[1866], о происхождении комет — видели? Материал до 1953 г. В „Узком“ он просил дописать меня и увлекался кометой Роланда, с ее необычайным хвостом: „никогда, — говорил, — такого длинного вперед от солнца, еще не бывало“. Считал от столкновения с метеоритом, а вот не удалось его исследовать! В книге дана литература: Бредихин, Глазенап и я!! Дожила до классиков!!?!»
