Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной - [164]
Г. А. Тихов, конечно, тут же откликнулся на просьбу Н. М. Субботиной о материальной помощи, не дожидаясь рассмотрения заявлений официальными лицами, прислал деньги, и оказалось это очень кстати, поскольку коллеги-астрономы решили торжественно отметить юбилей Нины Михайловны. «Дорогой Гавриил Адрианович! — писала Субботина 27 ноября 1952 г. — Сердечное спасибо за перевод и Ваш дружеский подарок. Очень он пригодился и во время пришел: я купила боты, зимнюю шапку, на платье, к[ото]рое мне сейчас нужно т[ак] к[ак] М. Н. Неуймина сообщила, что Горшков[1810] хочет отметить мое 75 на собрании ЛОВАГО[1811] завтра»[1812]. И продолжала: «Он просил написать мою автобиографию и обзор работ. Ну я сообщила, какие я „подобрала камушки на берегу океана“ за 50 лет, напр[имер], по Солнцу; где и как строили обсерватории, и что там в них делали и с…[1813] Словом, написала, что вспомнилось… И саму меня охватили воспоминания…». А вспоминала Нина Михайловна прежде всего о людях, с которыми довелось повстречаться на жизненном пути: «Сколько замечательных людей я встречала, какие события, потрясающие страны видела. Выручает людей душевная бодрость, инициативность? А „камушки“ набирает кто — драгоценные, а кто простой гравий… Который тоже может пригодиться в массе… По пути встречаешь хороших товарищей, людей на долго оставляющих благотворную память, людей, бросающих искру для рабочего огня…». «Писали ли Вы свои такие воспоминания? — спрашивала она Тихова. — Ведь вот — умный, проницательный взгляд Бредихина, его слова о пользе наблюдений любителей в <…>[1814] метеоров подтолкнули на многое и меня… А Вас кто направил в астрономию?»[1815] И тут же еще раз благодарила друга за драгоценный подарок: «Еще раз большое спасибо за память и поддержку. Это уже 2-й раз — первый был в Туркмении… А сколько было бы хлопот подать заявление в Академию!.. Вы поступили как Колумб!..»[1816]
К нашему разочарованию, Нина Михайловна не описала своим корреспондентам посвященный ей вечер, или нам не удалось обнаружить эти письма. Очень коротко об этом событии рассказала М. Н. Неуймина, вероятно, на нем присутствовавшая: «С 1899 г. она состояла членом Русского физико-химического общества, а затем и Русского астрономического, впоследствии преобразованного во Всесоюзное астрономо-геодезическое общество. В день семидесятилетия[1817] Н. М. Субботиной председатель Ленинградского отделения этого общества проф[ессор] П. М. Горшков пригласил ее на заседание, приветствовал как старейшего члена общества и поднес ей адрес»[1818]. Л. Д. Костина, впоследствии сотрудница Пулковской обсерватории, автор ряда статей по истории астрономии и в том числе статьи «Женщины-астрономы Русского астрономического общества», очень искренне написала в черновом варианте этой статьи: «Н. М. Субботина была замечательной, мужественной и очень увлеченной астрономией женщиной. В конце 40-х годов, в наши студенческие годы, нам приходилось встречать Н. М. Субботину на собраниях ЛО ВАГО»[1819]. К сожалению, это небольшое личное воспоминание в опубликованный вариант статьи не вошло… Надо сказать, что Нина Михайловна несколько скептически относилась к астрономической молодежи, но на ее юбилее они все (молодежь!) были. «Молодые астрономы теперь сами по себе, — немного ворчала Субботина в письме к Тихову, — а нас старших объединяет память о старом Пулкове, РАО и ЛГУ… Какие годы были незабвенные! В Пулкове я еще застала Ганского и он нас познакомил… Встретила 1 раз Бредихина! А тогдашние старые астрономы, носители славных традиций обсерватории, к[ото]рые нас учили тогда… Круглая зала… с портретами всех светочей Науки о Небе… Ведь это незабвенно! Судьба раскидала оставшихся товарищей по ВУЗ’у <…>, молодых видно изредка на собраниях ЛО ВАГО, а полностью — увидела на своем 75 л[етнем] юбилее…», — закончила она не без удовольствия[1820].
Но гораздо больше, чем собственный юбилей, Нину Михайловну интересовали результаты солнечного затмения 1952 г., которое ей не довелось пронаблюдать, и она продолжала возвращаться к этому вопросу в своих письмах. 26 марта 1952 г. она сообщала Г. А. Тихову: «Я получила из Ашхабада 2 хороших [рисунка] и 3 фото короны 25.II и интересные описания неба в Арчмане, где в марте морозов было + 17 и только в разгар затмения <…>
