Живой обелиск - [41]

— Плевать мне на абрека! Я буду пахать.

— Нет, ты не будешь пахать сегодня!

— А кто же будет?

— Цуг, — отрезал он.

Иосу показалось, что он ослышался.

— Цуг и его сын Аслан, — пояснил председатель.

Иос не мог вымолвить ни слова. Арчил подошел к нему ближе.

— Сегодня очередь Цуга и его сына Аслана. Ты же сам слышал, я ему в прошлый раз обещал.

— Ты смеешься надо мной, — нахмурился Иос.

— Я не смеюсь, а приказываю, и горе тому, кто ослушается.

…Цуг встретил их, широко улыбаясь. Домашние спали, но хозяин мгновенно разбудил всех.

— Поди заколи барана, — толкнул в бок он сына.

— Не затем пришли, — остановил его Арчил, исподлобья осматривая комнату. Интересно, на этой ли лавке вчера вечером сидел Хангоев?

— Колхозу нужна твоя помощь, Цуг.

Цуг просиял.

— Готов пожертвовать своей головой, — сказал он, искоса взглянув на хмурого Иоса.

— Твоя голова нам ни к чему. — Суровый голос председателя приободрил Иоса. — Носи свою голову на здоровье, может, она пригодится тебе и дальше.

Цуг развел руками:

— К вашим услугам.

— Хорошо. Упряжь готова, ждет плугаря и погонщика.

У Цуга побелело лицо, острый подбородок затрясся.

— Да… но… я хотел сказать… У меня почки болят, выпрямиться не могу…

— Как раз кстати! Когда держишься за рукоятку плуга, незачем смотреть в небо.

— Да, но я еще хотел сказать… Аслан никогда даже грабли не держал в руках.

Иос, глядя на бледное лицо Цуга, подумал: «Как будто Арчил его отправляет не на пашню — на тот свет».

— Человек должен уметь все, что требует новое время, — сказал Арчил.

Иос почувствовал: это приказ; если его откажутся выполнять, председатель готов разрядить в ослушника револьвер.

— А где же Чипи и Габо?! — вскричал отчаявшийся хозяин. Он готов был дать скот, но чтобы пахать землю самому…

— Чипи трясет лихорадка. Габо ранен.

— А чем занят Иос? Или ты сам?

— Иоса вызывают в Телави по поводу убийства абрека, а я еду с ним.

— Еще я хотел сказать, Арчил, что…

— Мы с Иосом будем ждать до… — Арчил обернулся с порога: — До восхода солнца вы должны сделать два круга!

Иос шел за Арчилом и удивлялся: сегодня и вправду председатель приказывает! Иос не горел желанием идти с ним, но любопытство не отпускало его, и он шел за Арчилом.

Быков они подогнали к пашне, а сами присели на меже у леса. Показались, испуганно озираясь, Цуг с Асланом.

— Разъезжать верхом и произносить застольные речи легче, чем возиться со скотом и плугом, — сказал Арчил.

Иос зарядил винтовку.

— Для такого холопа, как я, охранять Цуга — дело чести, не правда ли, председатель? Ведь у него не такая дешевая кровь, как у меня!

Арчил будто не понял иронии Иоса.

— Сегодня тебе это не понадобится, Иос.

— Дай бог, чтобы Хангоев присмирел.

— Абрек не будет стрелять в своего сообщника.

Рука Иоса застыла на прикладе.

— Как?..

— Хангоев не будет стрелять в своего сообщника, — невозмутимо повторил Арчил.

Иос приподнялся.

— Если Цуг с абреком заодно, тогда почему он отдал колхозу пять быков?

— Это для отвода глаз. И для того, чтобы сбежали из колхоза такие дураки, как Иос и Габо.

Удивленный Иос лег рядом с Арчилом на траву. Взошло солнце, над росистым лугом поднялся пар, и зазеленевший лес наполнился птичьим гомоном.

— Видишь, Иос! Хангоев присмирел, как ягненок, и больше не намерен стрелять, — сказал Арчил.

— Скажи-ка, председатель, — Иос подбородком уперся в ложе винтовки, — кого же мы стережем?

Председатель хотел что-то сказать, но конский топот привлек его. По узкой меже скакал на своем жеребце Габо.

— Вот кого мы стережем!

— У него винтовка! Интересно, куда же он мчится как ураган? — пробормотал Иос.

— Опять набедокурит неугомонный Дзуака, — озабоченно сказал Арчил и бросился наперерез всаднику.

Иос видел, как, прыгнув с обрыва, Арчил оказался на крупе жеребца. Кора заржал и встал на дыбы. Оба друга очутились на земле.

Будь к ним немного ближе, Иос услышал бы разговор:

— Куда ты, Дзуака? Вернись!

— С Цугом окончательно снюхался? Кого охраняешь?

— Сегодня абрек не стрелял…

— Еще бы! При такой охране… Ты один в колхозе остался?

— Я бы один не остался, если бы не такие, как вы с Иосом!

— Зачем тебе бедняки Иос и Габо, когда ты принимаешь в колхоз кулаков! Как милостыню берешь у них быков!

— Где его заявление, Дзуака? Кто его видел? Это выдумал сам Цуг и разнес по аулу устами Хыбы и Лексы. Ты говоришь о быках. Что они стоят по сравнению с целым стадом, за которое бьется Цуг? Но ему не долго им владеть, потому что быки достались ему ценой людской крови и пота… — Арчил задыхался от волнения. — Да, правы Хыбы и Лекса! Какой председатель из сына простого каменотеса? Хотел как лучше, а получилось… В нашем ауле немало людей, которые готовы, как Хута, пойти на поклон к Цугу. Цуг только и ждет, чтобы привлечь их к себе. Помни, Дзуака: Цугу удастся склонить на свою сторону колеблющихся середняков, если мы и дальше будем драться между собой…

Арчил умолк. Молчал и Габо. Председатель снова заговорил:

— Аульчане смотрели на Цуга искоса, и он спрятал свои клыки. Теперь у него нашлись сочувствующие. У меня волосы встают дыбом при одной мысли… Не дай бог, если Цуг вправду подаст заявление в колхоз! А покончишь с ним сейчас, из него сделают мученика. Устал я, Дзуака, очень устал. Спотыкаюсь на каждом шагу, и нет человека, который бы поддержал меня. Ты тоже отвернулся от меня, Дзуака…