Живой обелиск - [42]

— До каких пор мы будем зависеть от Цуга? — сурово спросил Габо.

— Не торопись, Дзуака!

— Опять «не торопись»! Жди, пока они не сожгут дотла твой колхоз!

Габо сел на Кора и ускакал.

Невдалеке пахавший землю Цуг слышал их разговор…

Подъехал рассыльный из сельсовета и сообщил, что Арчила и Иоса вызывают в Телави.

VI

В ночь, когда Арчил с Иосом отправились в Телави, загорелся колхозный хлев. Пламя рвалось к небу, скот метался в закрытом помещении. Сторож Тома звал на помощь, но не мог перекричать испуганное мычание и ржание животных.

— Люди! Люди! Колхозный хлев горит! Люди, помогите! Скот сгорит заживо!

Горели деревянные стены, пылала иссохшая дранка, в головешку превратился железный засов, просунутый в скобы на дверях. Пламя подбиралось к животным, сбившимся в ревущий комок посередине хлева: Встав на дыбы, Кора передними копытами бил по стене, но не так-то легко было вырваться из горящего ада.

— Где хозяин Кора, почему не видно Габо? — вопил подбежавший Цуг.

Заметив длинное бревно, Цуг и Чипи подняли его за один конец и с трудом поволокли к дверям хлева.

Цуг тянул бревно, приговаривая:

— Я-то знаю, кто пустил красного петуха!

Раздался грохот, и пылающие двери проломились и рухнули внутрь. С горящей гривой выскочил Кора и помчался прочь от пожарища.

— Твой хозяин исполнил свою угрозу, чтоб его постигла твоя участь! — выкрикнул Цуг.

Из хлева гуртом хлынули быки Цуга. Они давили друг друга в узком проходе, на боках животных болтались лоскутья обгорелой кожи.

Чипи подступил вплотную к Цугу:

— А ну, заткни свою глотку!

— Тебе-то что? Не твои же быки изжарились заживо!

— Я-то думал, что ты за колхоз печешься!

— Слыхал я такие слова! Так где Габо? Почему не спасает колхозный скот?

Чипи схватил Цуга за грудь.

— Я бы советовал тебе заткнуть глотку! — Он развернулся и ударил Цуга в подбородок. Тот чуть не упал в горящий хлев. — У Габо распухла нога, он не может встать!

— Не может встать! — бешено заорал Цуг. — Как же, не может! А это кто скачет на коне? Взгляни-ка! — Цуг указал на дорогу.

И в самом деле, по ней скакал Габо в сторону Телави. Это видели все, кто сбежался на пожар. А Цуг не унимался:

— Оставил нас без скота! Теперь, если мы его не опередим, он оставит нас без председателя. Он вчера грозил Арчилу сжечь колхоз дотла, я собственными ушами это слышал!

Подошел Лекса.

— Это ему ничего не стоит! Прошлый раз он в конторе чуть не убил председателя.

Ему поддакнул Хута:

— И убил бы, если б не Хыбы и Лекса. Говорят, еле отбили Арчила. А сейчас он в Телави поскакал… Сначала поджег хлев, а теперь поскакал в Телави следом за Арчилом!

— Чего же мы ждем?! — крикнул Лекса. — Мало ему жарить заживо наш скот! Он убьет нашего председателя!

Забыли о горящем хлеве, о скоте. Аул всполошился, как муравейник. Люди бросились догонять Габо.

Цуг и Лекса бежали впереди всех. Цуг размахивал руками:

— Я давно чуял, не видать нам благополучия при Скуластом!

Сзади доносились причитания матери Арчила, Марико:

— Не залили б мой очаг водой! Не погас бы он…

Миновали грузинские селения Ходашены, Ацкури. Дошли до Икалто. Впереди была длинная безлюдная дорога по степи. И вдруг все увидели коня Арчила — Дзерана. Он скакал им навстречу, весь в белой пене, со сбившимся на бок седлом.

— Люди, я же вам говорил! — Цуг тяжело дышал. — Скажите, где наш председатель?

Дзеран, тяжело хрипя, остановился поодаль. Он не заржал, а заплакал, и все почувствовали, что с его хозяином что-то случилось…

Их нашли между Икалто и Руиспири, на дороге. Один лежал навзничь в дымящейся еще луже крови. Другой, держа винтовку в руках, сидел у его изголовья. Сидел и плакал.

Габо оплакивал своего друга, Дзеран оплакивал своего хозяина…

Люди в молчании смотрели на живого и мертвого. Габо сидел, не поднимая головы. Дзеран жалобным ржанием оглашал округу. Слезы, стекавшие по лиловому, заросшему щетиной лицу Габо, падали на грудь Арчила. Габо никого не замечал.

Иногда небо мрачнеет так, что думаешь: вот-вот посыплется град и разнесет все живое на земле. Умолкнет природа, онемеют птицы, и не услышишь даже шепота ветра. Потом вдруг грянет гром.

Слово Цуга было первым громом.

— Я же говорил вам, что он убьет его!

Габо встал, опираясь на ствол винтовки, и поднял руки к небу.

— Это я, господи, стою перед тобою! Да не будет мне прощения!

— Получается, что Цуг говорил правду? — остановил я дядю Иорама. — Неужели мой отец убил своего друга?

Иорам махнул рукой:

— Погоди, не спеши! Люди оплакивали председателя, а я, вырвав у Габо винтовку, убежал прочь. Я знал, что он всегда хранил свое оружие в чистоте. Я проверил ствол винтовки и… — Иорам запнулся. — Ствол был чист… Ствол блестел, как прежде… Обойма тоже была полная — пять патронов.

— Так куда же скакал Габо? Почему он очутился на безлюдной дороге рядом с убитым другом?

И дядя Иорам продолжил рассказ.

VII

В ночь, когда загорелся колхозный хлев, абрек Иба не пил. Он стоял посреди комнаты, засунув руки за пояс. Цуг, сгорбившись, сидел на треножнике.

— Арчил и Габо угробили в перестрелке моего лучшего друга, — сказал Хангоев мрачно.

Цуг ничего не ответил.

— А тебя с сыном заставили целый день работать. Интересно, что они еще придумают?