Живой обелиск - [34]

— Арчил, чего ты в рот воды набрал? — обратился Иос к Арчилу. — Одна ворона устроила пир, а сама села на навозной куче. И ты, Арчил, похож на ворону, каркающую с навозной кучи. — От злости на щеках Иоса выступили красные пятна. — Я доверяю тебе, потому и написал заявление. Ты принес весть о колхозе в наш аул, и хозяином тоже должен быть ты. Если у тебя, как у Лексы, нет мандата, то это не имеет большого значения…

Лицо Арчила побелело, голос охрип.

— Я не смогу нести такую тяжесть. Я умею только пахать… — Он умоляюще протянул вперед руки. — Дайте мне плуг, и я буду пахать днем и ночью. Я не могу обмануть надежд Чипи. Смею вам прямо сказать, что вы ошибаетесь!..

Арчил умолк, и Лекса опять стал гнуть свое.

— Вы не думайте, что я против Арчила! Не-е-т! — Он долго что-то бормотал себе под нос, потом вдруг отрубил: — А у Хыбы есть мандат, он в политике разбирается, кончил курсы! Ему ли не различить кулацкий элемент? Мы все поддержали бы Арчила, но у него нет мандата. Боюсь, что его не признают в районе…

— Прав Лекса, в районе не согласятся. Не напрасно же учились Хыбы и Лекса на курсах, не зря вручили им мандаты! — обрадовал Арчил Лексу.

— Колхоз создали мы сами, а районные руководители должны поддержать вас, хозяев мандатов? — напал на Лексу Чипи.

— Как ты сказал, Чипи? — удивился Хыбы.

— А никак! Мне хочется доверить свою судьбу не мандату, а живому человеку!

Хыбы от злости прикусил губу.

— Почему ты не доверяешь мандату? — спросил Лекса, насупившись.

— Мандат! Мандат! Мандат! — передразнил его Чипи. — Ты и Хыбы, вы же не люди! У вас ничего человеческого нет! Одни мандаты!

Лекса будто язык проглотил, слова Чипи повергли его в полное уныние.

— Запомни, Арчил, если ты откажешься, я свою бумагу заберу обратно! — произнес Чипи угрожающе.

Арчил провел дрожащей рукой по щекам и умоляюще посмотрел на Габо.

— И я заберу свое заявление! — сказал Габо.

— И я! — поддержал его Теро.

— И я!

— И я!

Арчил вскочил с места:

— Хватит вам перекликаться! Если это поможет колхозу, то бросьте меня в кипящую смолу!

Никто не заметил, как Лекса и Хыбы ушли. Тихо, как мыши…

Иорам опять тычет своим отмороженным пальцем в мою записную книжку.

— Запиши: по воле аула Арчил, сын каменотеса, стал первым председателем нашего колхоза.

…Для земли Процентов настала первая свободная весна.

— Арчил шел за плугом, а погонщиком был я, — доносится до меня хрипловатый голос дяди Иорама. — Может быть, нехорошо замечать слезы на щеках мужчины, но я видел, как Арчил сквозь слезы смотрел на впряженных молодцов.

— О каких молодцах ты говоришь? — переспрашиваю я, думая, что дядя Иорам оговорился.

Иорам усмехается.

— Пахать нетрудно, когда достаточно рабочего скота. Два буйвола и три быка — это еще не скот для такой земли, как Проценты. Приходится впрягаться и людям…

Хыбы и Лекса на Процентах не появлялись. Поговаривали, что после собрания они поехали в Телави.

Вечером Арчил сказал:

«Так долго пахать мы не сможем!»

«Если уж встал в ряды симда, то надо танцевать, иначе сорвешь танец!» — возразил Габо, завязывая шнурок на своем лапте.

«В том-то и дело, друг! Боюсь, как бы не сорвался у нас танец! Посмотри-ка, у Цуга от радости глаза полезли на лоб. Значит, у нас что-то не так… А люди ждут, ждут и радуются. Вроде Уасо, которая, кроме метелок, ничего не дала колхозу. У каждого своя радость, Дзуака!»

«Нас много, Арчил! Мы найдем рабочий скот», — твердо сказал Габо.

«Где же мы его найдем? И скот, и плуги в руках сына Хитора! — взметнулся Арчил. — Пошли, Дзуака!»

«Куда?»

«К Цугу!»

«Это мне нравится, председатель!»

Чипи растерянно смотрел на возбужденные лица друзей.

«Стада Цуга на пастбищах, а мы впрягли в ярмо людей! — гремел председатель. — Закон о ликвидации кулаков издан давно, а Цуг гуляет себе как ни в чем не бывало».

Разгорячившегося председателя остановил Иос:

«Стада — это, может быть, слишком, но не мешало бы отнять у него одну упряжку, чтобы завтра пустить ее на Проценты».

«А что скажут в Телави, когда узнают, что мы у Цуга отняли скот?» — засомневался Чипи.

«Двумя упряжками перевернем землю Процентов и начнем пахать Бесплодницу!» — бодро сказал Иос.

«Хорошо бы!»

«Пошли!»

«Палкой бы запастись! Цуг-то ведь не хлебом-солью нас встретит», — сказал Габо.

Дядя Иорам морщит старческий лоб…

— В тот вечер Цуг сам опередил Габо и Арчила. — Иорам тяжко опустил голову. — Вспомнил о собаке, говорит пословица, тут же палку готовь. Цуг гнал по каменистой дороге пять быков. Остановил их, подошел к Арчилу. Они молча стояли друг против друга.

Арчилу стало не по себе.

«Ты всегда пасешь быков в одном стаде. Почему сегодня отделил этих пятерых?» — сухо спросил председатель.

«Э, Арчил, скот есть скот, пойдет туда, куда его погонят», — сладким голосом ответил Цуг.

«А куда его гонят?»

«Туда, где сегодня пахал ты, наш председатель».

Пальцы Арчила вцепились в руку Габо: Цуг гнал быков в колхоз! «Пять быков, пять! — стучало у него в голове. — Три — для засохшей земли Процентов! А два — для мягкой, рыхлой земли Ахайды»[24], — подсчитал он в уме.

На лбу Арчила заблестели капельки пота. Какую каверзу задумал этот хитрец? Может, он хочет над ними посмеяться?