Жесткая игра - [21]

Все ошеломленно молчали. Первым заговорил Рон Слеттери.

— Но это невозможно! Наши «К» и «Р» страховки покрывают только двадцать пять миллионов.

— Да ладно, Ронни, — сказал Рассел. — Ясно же, брат, как это делается. Двадцать пять миллионов — страховой случай. Двадцать пять на выкуп. Двадцать пять — несчастный случай и потеря суммы риска, двадцать пять — расходы по преодолению кризисной ситуации, еще двадцать пять — медицина и психиатрическая помощь. Вот и сто миллионов — легко.

— Это смешно, — сказала Шерил. — Вы бредите, если думаете, что страховая компания выпишет вам чек на сто миллионов.

Рассел покачал головой:

— Нет, Шерил, это делается иначе. Страховые компании не платят. Платите вы, а они потом возмещают расходы.

— Но мы не имеем доступа к таким деньгам.

— Шерил, — произнес Рассел тихо, — резервы наличности «Хаммонд аэроспейс» составляют почти четыре миллиарда долларов в деньгах и ценных бумагах. Я только что прочел в этой вашей папке.

— Послушайте, — сказал Слеттери, поворачиваясь к Расселу, — даже если мы сможем достать такие деньги, то как, черт возьми, вы собираетесь их получить? Наличными, немечеными купюрами? — Он изогнул губы в презрительной усмешке.

— Видите ли, Рон, вы сейчас говорите со мной как с идиотом, а я этого не люблю. Разумеется, речь не идет о пачках купюр. Речь идет о нажатии нескольких клавиш компьютера. Система электронных платежей и все такое. Я все же кое в чем разбираюсь.

— В штаб-квартире нас контролируют, — сказал Слеттери. — Коды безопасности, ПИН-коды, обратный звонок. И на какой счет вы хотите перечислить эти сто миллионов долларов? На ваш банковский счет? Представляете, как быстро ФБР сядет вам на хвост?

— Насколько я слышал, Рон, правительству не очень подвластны офшорные банки.

Слеттери покачал головой.

— Ну, даже если так, — сказал он, — у нас нет полномочий переводить такие деньги.

— Нет? — Рассел вынул из кармана куртки сложенную бумажку и развернул. — Здесь говорится, что все вы — менеджеры высшего звена, руководство компании. И вы не имеете полномочий оперировать фондами?

— Рассел, — произнес Аптон Барлоу, — речь идет о выкупе, не так ли? Назовем это выкупом, и тогда вам остается только позвонить в нашу штаб-квартиру в Лос-Анджелесе. У нас есть страховка на случай похищения и выкупа. У компании не будет выбора, она выплатит вам эти деньги. Все просто.

Мы с Эли переглянулись. Казалось, она не меньше меня удивлена тем, что один из нас сам предложил выкуп.

— Что ж, Аптон, я ценю ваше предложение, — раздумчиво сказал Рассел, словно руководитель, обсуждающий детали маркетинговой кампании. — Но похищение с целью выкупа, на мой взгляд, — это для дилетантов. Для бандитов из Мексики или Колумбии. Думаете, я хочу, чтобы на нас с ребятами налетел спецназ? Чтобы здесь кружили вертолеты и все такое? Никоим образом. Зачем? Ведь у нас собраны все ключевые игроки, они вполне могут осуществить нашу маленькую сделку.

— Я же сказала, что мы не можем, — перебила его Шерил.

— Шерил, я разговариваю не с вами. Вы с Ронни, похоже, знаете только слово «нет». — Он заговорил громче, обращаясь ко всем. — Вот что, детки. Мне нужно позвонить своему старому дружку, который знает, как это все делается. А вы пока можете немного посовещаться. Эй, Бак, когда закончишь обыскивать, свяжи им руки. Свяжи спереди, чтобы могли сами сходить в уборную. — Он вытащил рацию. — Верн, несите с Тревисом все вещи сюда.

— Есть, — послышался ответ.

— Совершенно незачем нас связывать, — сказала Шерил. — Серьезно, как вы думаете, куда мы денемся?

— Ну, Шерил, — сказал Рассел, — понимаете, вашим людям придется немного побыть здесь, а я не люблю неожиданностей. Надеюсь, к моему возвращению все будут готовы танцевать рок-н-ролл. — Он улыбнулся. — Применяем подход «кнут и пряник»: вы с нами сотрудничаете, мы совершаем сделку и мы с товарищами уходим.

— А кнут — это что? — спросил Рон Слеттери.

— Вы, — сказал Рассел. — Начнем с вас. Спасибо, что вызвались добровольно. — Равнодушно прикрыв глаза, он обратился ко всем нам. — Если у меня с вами возникнут проблемы, я убью Ронни. Считайте это штрафной санкцией за невыполнение условий контракта, так это у вас называется?

Слеттери побледнел, а Рассел убрал рацию.

— Уложить всех на пол, — приказал он своим людям.

Бак пошел за большим мотком веревки, которую во время ужина демонстрировал Бо Лампак, и тут в зал привели управляющего отелем, Пола, и его сына Райана. Пол хромал, его лицо было в ссадинах. За ними шла остальная обслуга отеля — официанты, коротышка с усами — мастер на все руки, две горничные. Далее Бо Лампак — его щеку пересекал красный рубец.

Замыкали шествие двое мужчин с пистолетами. Один был вылитый Рассел, но помоложе, с бритой головой. Другой, лет пятидесяти, был тощ и шелудив. Его испещренное оспинами лицо покрывали шрамы, особенно глубокий был под левым — стеклянным — глазом. Под здоровым глазом вытатуированы три слезы. Я знал, что это тюремный код: это означает, что он убил трех сокамерников.

Рассел переговорил с ними. Младшего он называл Тревисом, а старший уголовник, одноглазый, был Верн. Вместе с охотниками, которых, как я понял, звали Уэйном и Баком, они стали нарезать куски веревки, обыскивать и связывать нас, а потом одного за другим отправлять к стене по обе стороны огромного камина.