Если вы никогда никого не убивали, едва ли вы поймете, каково это — убивать. Да и не стоит вам этого знать. Убийство оставляет ощущение свинцовой тяжести где-то в глубине желудка. Навсегда.
Я убежден, что люди в большинстве своем не настолько безумны, чтобы отнимать жизнь у себе подобных. Но если выбора нет?
Я стоял на краю деревянного причала. Светила луна. За спиной у меня бушевал темно-синий, в серых разводах пены океан. Справа и слева дыбился скалами берег. А прямо передо мной стоял мужчина, который целился в меня из пистолета «ЗИГ-Зауэр».
— А ты, парень, умеешь удивить, — сказал он.
Я промолчал, мужчина покачал головой:
— Бежать некуда, сам знаешь.
И он был прав. Бежать было некуда. Даже плыть было некуда.
— Подними руки, Джейк, — продолжал он, — и давай вернемся назад. Я не хочу делать тебе больно, честное слово.
Странно, что он знает мое имя. Но еще больше меня удивил почти дружеский тон.
Я стоял молча, не шевелясь.
— Давай пошли, — сказал он. — Подними руки, Джейк, и я ничего тебе не сделаю. Обещаю.
Я кивнул, понимая, что он лжет. Случайно бросив взгляд влево, я заметил на песке скрюченное тело. Сердце сжалось. Я был уверен: если бы все зависело от моего собеседника, следующим трупом был бы я. Но от него зависело далеко не все…
Я не хочу. Не заставляй меня это делать!
Он перехватил мой взгляд. Больше тянуть смысла не было: он знал, что я только что видел. Знал, что я ему не поверил.
Не заставляй меня убивать…
— Джейк, — успокаивающе заговорил он, — пойми, у тебя просто нет выбора.
— Ты прав, — согласился я, чувствуя свинцовую тяжесть где-то в глубине желудка. — Выбора нет.
— У нас неприятности. — Я узнал голос Зои, но головы не повернул. Был целиком поглощен чтением новостей на сайте AviationNow.com. Самолет наших конкурентов разбился пару дней назад, во время парижского авиасалона. Хорошо хоть, никто не погиб.
— Ты меня слышишь, Лэндри? Я серьезно!
Я повернулся в кресле. Зои Робишо — секретарша моего босса. У нее крашеные рыжие волосы, лицо покрыто восковой бледностью. Если бы дресс-код в «Хаммонде» позволял, думаю, она ходила бы в офис в черной коже и с пирсингом во всех местах.
— Майк звонил. Из Мумбай.
— А что он забыл в Индии? Он мне сказал, что вернется в офис на пару часов, а потом уедет на корпоратив.
— «Евроспейшл» теряет заказ за заказом, с тех пор как разбился их самолет.
— И Майк устроил встречу в «Эр Индия», вместо того чтобы приехать сюда. Ясно. Было очень любезно с его стороны предупредить меня об этом.
Майк Зорн был вице-президентом, он же непосредственно руководил постройкой нашего новейшего пассажирского лайнера H-880, который мы называли «Скай-Крузер». Но Майк как одержимый заключал контракты на поставку Н-880 и потому в офисе отсутствовал чаще, чем присутствовал.
Поэтому он и нанял помощника — меня, — чтобы надежно прикрыть тылы и чтобы было кому в случае чего намылить холку. Я мог свободно общаться с инженерами на их собственном чудном наречии, легко находил общий язык и с бухгалтерией, и с простыми парнями из сборочного.
— Извини. Он просил тебе передать, но я забыла. В общем, он хочет, чтобы ты съездил на производство.
— А что такое? — удивился я. — Что-то случилось?
— Я не вполне поняла, но кто-то из боссов нашел неполадку в киле. И, кажется, собирается закрыть всю поточную линию.
— Должно быть, это Марти Клужа!
Главный инспектор отдела контроля качества — известный зануда. Но он настоящий профессионал. Если Марти не пропускал какую-то часть самолета, тому всегда была веская причина.
— Не знаю. Но начальство стоит на ушах, так что Майк хочет, чтобы ты разобрался. Прямо сейчас.
Зачем бы я ни заглядывал в цех, меня всегда поражали его размеры. Это был громадный ангар, в котором поместилось бы с десяток футбольных полей. Бесшумно скользили вилочные погрузчики, держащие на своих «бивнях» поддоны, полные каких-то деталей. Автоклав, по сути своей обычная пароварка, достигал ста футов в высоту. Поблескивающие черной пленкой лентоукладчики на раскоряченных лапах напоминали каких-то чудовищ.
Посетители цеха, все как один, удивлялись стоявшей там тишине. Дело в том, что мы редко используем металл, в результате никакого лязга и стука. Наш новый лайнер, например, на восемьдесят процентов состоит из пластика. Ну, не совсем из пластика, конечно. Мы используем композитный материал — пластины из углеродных волокон пропитываются эпоксидной смолой и подвергаются воздействию высоких температур. Как и «Боинг», и «Евроспейшл», мы используем композит везде, где только можно. Он намного легче металла, а чем легче самолет, тем меньше топлива он потребляет. Кто ж не любит экономить на топливе.
Кроме того, мы не строим наши самолеты целиком, а собираем их из деталей, изготовленных в других частях земного шара. И здесь, в этом цеху, мы делаем только одну часть нашего лайнера — чертовски важную часть, которая называется килем или, по-вашему говоря, хвостом. Возле одного из них я и нашел Мартина Клужу, который осторожно водил по черной обшивке каким-то прибором. Он посмотрел на меня с раздражением.
