Жена по объявлению - [18]

— Мне кажется, ты понимаешь, что я тут не в отпуске.

— Знаю, но, я думаю, ты должна уделять больше времени семье. Работа — не самое главное в жизни.

— Это мог сказать только тот, кому никогда не приходилось отказываться от своих желаний ради семьи.

Повисла неприятная пауза. Невысказанные упреки, казалось, витали в воздухе. Во время тех долгих лет, отданных отцу и детям, Маргарита не вполне отдавала себе отчет, что идет на жертвы. Теперь она понимала это.

— Как там у вас всех дела? — спросила она мягко, стараясь придать голосу побольше теплоты. — Что делает папа? Как его запястье?

— Гипс снимут через два дня. Потом он будет носить обычную повязку.

— Уже через два дня? Значит, на самом деле все было не настолько ужасно?

— Ну, это как сказать. Ты же знаешь, нашему папе, когда он, не дай Бог, захворает, все время нужен кто-то рядом, кому он мог бы жаловаться.

— И кто его бы немного баловал. — Маргарита вдруг забеспокоилась. — Борис, что случилось? Насколько я тебя знаю, ты не стал бы звонить только для того, чтобы поболтать со мной.

— У тебя там не найдется большого номера для гостей?

Она выпрямилась в кресле.

— Ты кого имеешь в виду? Что за гости?

— Например, Стас. У него скоро каникулы, и он хочет пару дней отдохнуть.

— Об этом не может быть и речи. Я не хочу видеть здесь никого из близких. Вы и без меня хорошо справляетесь.

— Я думал, ты была бы рада его повидать. Он всегда был твоим любимчиком.

— Скажи Стасу, чтобы он лучше поискал себе работу на время каникул. Через два года он заканчивает учебу. Наверное, пора уже приобретать какой-то опыт. Надеюсь, он наконец определился с тем, чего он хочет?

— Ты же знаешь Стаса. — В голосе Бориса звучала насмешка.

Маргарита тоже улыбнулась. Конечно же, она наизусть знала младшего брата. Тот был очень легкомысленным и, наверное, даже беспутным.

«До сих пор меня волнуют их трудности».

В каком-то смысле Стас напоминал Альберта, который тоже брал от жизни все, что она ему предлагала.

Маргарита бросила взгляд на часы.

— Ой, Борь, прости, через две минуты у меня общее собрание. Передай всем привет, я, к сожалению, должна бежать.

И она повесила трубку, тут же выкинув из головы этот разговор.

На следующее утро, стоя под душем, Маргарита услышала, как хлопнула входная дверь в ее номер.

Альберт! Только у него хватило бы наглости войти к ней во время завтрака. Определенно, он считает, что после того случая в прачечной ему позволено все. Надменный, самоуверенный тип!

Резким движением Маргарита стерла мелкие капли с запотевшего зеркала и посмотрела на свое отражение. Вид у нее был какой-то опустошенный, бесцветный. Пусть, так даже лучше. Если Альберт увидит ее такой, то наверняка сразу же потеряет к ней всякий интерес. Только вот… на самом ли деле ей этого хочется?

Маргарита завернулась в банный халат и пошла к двери ванной, оставляя на полу мокрые следы ног. Она поймала себя на том, что снова волнуется и торопится отпереть заклинивший замок. В отношении Альберта ее мысли и чувства, к сожалению, никак не могли прийти к одному знаменателю.

Открыв наконец дверь, Маргарита увидела букет удивительных роз на длинных стеблях. Их держал, стоя на пороге, коридорный, мальчик.

— Маргарита Юрьевна, эти цветы прислали вам. Поставить их здесь, в комнате?

Розы! Она обожала любые розы. А такие, как эти, на длинных стеблях, всегда были для Маргариты своего рода приметой, ею самою и выдуманной. Они должны были предвосхищать появление чуда, настоящего чуда, о котором мечтают всю жизнь.

Она дала посыльному немного чаевых, подождала, пока он скроется за дверью, и с нетерпением вынула из букета картонную карточку.

«Маленький утренний поцелуй для прекраснейшей розы нашего города. Альберт».

Маргарите стало жарко. Ей сто лет не дарили цветов. Только отец раз в год педантично вручал букеты ко дню рождения.

Она осторожно вытащила розы из упаковки. Они источали нежный, волнующий аромат. Альберт не мог бы доставить ей большей радости! Сначала Маргарита решила поставить цветы в своем кабинете, чтобы постоянно ими любоваться. Но тут же резко одернула себя. Альберт, конечно же, решит, что она согласна возобновить отношения с ним. Отношения, которые принесут ему наслаждение и уверенность в еще одной победе.

Она тяжело вздохнула. Знакомые считали ее очень несовременной, даже старомодной. Но быть иной и подчиниться только своим чувствам Маргарита все равно уже не могла. И не хотела.

Бережно поглаживая пальцами тонкие шелковистые розовые лепестки, она неохотно размышляла о том, как охладить пыл Альберта. Спустя десять минут щеки ее порозовели: сделать это будет очень, очень просто.

— Что все это означает? — Дверь так сильно ударилась о стену, что на пол тонкими пластинками посыпалась краска.

Маргарита сжала колени ладонями, чтобы Альберт не заметил, как сильно они дрожат.

— Что именно? — спросила она равнодушным голосом.

Теперь задрожали и руки.

Возмущенный, нет, даже взбешенный, Альберт склонился над ее столом. На его лбу пульсировала голубая жилка.

— За мной уже толпами бегают женщины, и боюсь, это ваша вина.

— Ах! — Она по-прежнему, казалось, не понимала, что его так разозлило.