Жемчужина, сломавшая свою раковину - [99]

Охранники Абдула Халика перекинулись несколькими репликами с мужчиной за стойкой, затем последовало уже знакомое мне «рукопожатие», и свернутые рулоном купюры перекочевали из ладони Хасана в карман портье. Вопрос был решен, и нас с Бадрией проводили в комнату на третьем этаже.

Комната была просторной, с двумя кроватями и ванной. Окна выходили в небольшой дворик позади отеля, где среди камней росло несколько чахлых кустов. Между ними важно расхаживали жирные голуби.

«Совсем как в дворцовых садах, где бабушка Шекиба повстречалась с сыном эмира», — подумала я.

— Какое замечательное место! — не отрываясь от окна, сказала я Бадрие. — Теперь понимаю, почему тебе здесь понравилось.

— Да, но не стоит привыкать к нему, — бросила Бадрия, раскрывая свою сумку и вытягивая из нее свитер.

— Почему?

— Потому что скоро мы переедем в дом, который купил Абдул Халик. Он находится совсем в другом районе. Но пока там идет ремонт, мы останавливаемся здесь. Наш муж хочет найти для нас такое место, где мы не будем встречаться с посторонними людьми. Только я, ты и Маруф и Хасан, которые нас охраняют.

— И долго там будет идти ремонт?

— Понятия не имею, он передо мной не отчитывается. — Бадрия плюхнулась на кровать, скинула сандалии и принялась чесать пятку. — Послушай, Рахима, не считай меня дурочкой, я ведь понимаю, ради чего ты поехала со мной.

Я вопросительно посмотрела на нее, но ничего не ответила, решив дать сначала возможность высказаться ей самой.

— Поскольку ты будешь помогать мне с парламентскими документами, я не против твоих поездок, однако не надейся, что тебе удастся посмотреть Кабул.

Бадрия оказалась права. Наши охранники хоть и держались отчужденно, не вступая с нами ни в какие разговоры, но сопровождали нас повсюду, не отпуская от себя дальше чем на двадцать метров. Когда мы возвращались в отель, они усаживались на стульях в небольшом холле на третьем этаже, где находилась наша комната. С одной стороны, меня раздражало, что Абдул Халик установил за нами такую слежку, но, с другой стороны, Бадрия рассказывала об угрозах, поступающих в адрес парламентариев, особенно женщин, так что наличие двух доверенных телохранителей мужа успокаивало меня. Под их присмотром я чувствовала себя в безопасности в таком многолюдном городе.

Работа началась на следующий день после приезда. Утром охранники высадили нас из машины возле здания парламента. Подходя к дверям, Бадрия стянула с себя паранджу и велела мне сделать то же. Я обернулась, чтобы посмотреть, как охранники отреагируют на наш поступок. Маруф и Хасан остались стоять возле джипа, оба делали вид, что разглядывают другие машины на парковке, однако было понятно, что краем глаза оба следят за нами. Мы с Бадрией вошли внутрь.

В большом холле было полно народу. Люди деловито сновали взад-вперед. Мужчины были в туниках, безрукавках и свободных брюках — точно так же одевались наши соседи. На голове многие носили тюрбан, один конец которого свободно лежал на плече. Но вот женщины — на них я смотрела разинув рот. Некоторые были одеты так же, как и мы, — широкое платье до колен и шаровары. Но наряд некоторых был совершенно иным: блузки, застегивающиеся спереди на длинный ряд пуговиц, и легкие юбки по щиколотку. Попадались даже такие, кто расхаживал в брюках-слаксах и жакетах. Голову эти женщины повязывали яркими платками, красиво укладывая их причудливыми складками. Я заметила, что кое-кто из них даже пользовался косметикой — подкрашенные губы, чуть подрумяненные щеки, — у других же глаза были подведены кохлем. «Интересно, — думала я, — как мужья этих женщин относятся к тому, что их жены ходят с раскрашенными лицами?»

Мы приблизились к дверям, ведущим во внутренние помещения парламента. Здесь находился пропускной пункт, где дежурили четыре человека в военной форме: двое мужчин и две женщины. Толпа посетителей растекалась на две очереди. Бадрия взяла меня под локоть и провела мимо всех ожидающих к женщине-охраннику, которая была одета в точно такую же форму защитного цвета, что и ее коллеги-мужчины, только вместо брюк носила юбку.

«Женщина выполняет мужскую работу, совсем как бабушка Шекиба».

Я всматривалась в лицо женщины-охранника, словно надеясь отыскать сходство с той, о ком столько слышала от тети Шаимы.

Бадрия пробормотала какие-то слова приветствия и кивнула женщине в военной форме. Та кивнула в ответ и отвернулась к стоявшей перед ней посетительнице. Миновав разделительный барьер, мы двинулись дальше.

— Что делают эти охранники? — спросила я Бадрию.

— Проверяют посетителей, нет ли у них оружия и других запрещенных предметов. Выходящих тоже проверяют, потому что из парламента ничего нельзя выносить.

— А разве мы с тобой не должны проходить проверку?

— Ну, вообще-то, должны, но я не прохожу никаких проверок. Эти женщины из охраны меня знают в лицо. В конце концов, я парламентарий! Глупо было бы ощупывать нас каждый раз при входе и выходе из парламента. Лично я такого не выдержала бы!

Я прикусила язык, зная, что, если бы приказали, Бадрия выдержала бы вещи и похуже.

Миновав пропускной пункт, Бадрия огляделась по сторонам: замечая в толпе знакомых, она улыбалась и кивала. К нам подошли две женщины, на них были такие же, как у нас, просторные платья до колен и шаровары.