«Железный поток» в военном изложении - [23]

17 сентября 1918 г. было великим праздником. В этот знаменательный день 60-тысячная масса рабочих и крестьян, которые не отдались на позорное рабство и не примирились с насилием врагов трудового народа, потеряв все, что имели у себя дома, достигли своей цели и влились в общую семью рабочих и крестьян Советской республики.

Утром 17 сентября, с прибытием эскадронов, высланных войсками главных сил, собрался грандиозный митинг. Кроме боевых частей на митинге присутствовали и беженцы. Выступавшие ораторы подробно рассказывали о походе таманцев. Многие из присутствующих плакали. Слезы эти вызывались и радостью встречи со своими и печалью о погибших бойцах-товарищах.

На митинге выступили и те, кто своей недисциплинированностью мешал походу и приводил к излишним жертвам. Таких было немало, особенно среди моряков. Теперь они полностью осознали свою вину.

За их чистосердечное признание присутствовавшие на митинге бойцы и беженцы простили им все.

Эскадроны, прибывшие в станицу, чтобы убедиться в нашем приходе, сообщили, что их части одни остались на занимаемых ими позициях, а все остальные учили дальше по направлению Невинномысской; войска, находившиеся в Армавире, численностью до 20 000 чел., были выбиты накануне белыми и отошли по направлению той же станицы; город теперь находится в руках деникинцев. Сам главнокомандующий Сорокин стоит со своим штабом в станице Невинномысской. Мною были посланы туда гонцы с подробным докладом о выходе 1-й колонны, но я не получил ответа от Сорокина. Мне стало также известно, что Сорокин считал нас всех погибшими, между тем, когда 1-я колонна брала станицу Белореченскую, ближайшие части главных сил: слышали артиллерийскую стрельбу в этом направлении. Об этом сообщили Сорокину, но последний получил в это время перехваченную радиотелеграмму ген. Покровского. Последний сообщал Деникину, что от Туапсе идет многотысячная масса босяков, или, как он иначе нас называл, «бронированных свиней», которые на своем пути сметают все, бьют всех: большевиков, меньшевиков, кадетов и состоят из моряков и русских пленных, возвращающихся из Германии. Эта телеграмма еще больше уверила Сорокина в том, что со стороны Туапсе своих, сочувствующих советской власти, ожидать нечего (из телеграммы Покровского он видел, что масса бьет и большевиков). Поэтому главнокомандующий Сорокин в своих боевых приказах подчеркивал, что при уходе с позиции надо взрывать за собою все мосты, и частям 1-й колонны пришлось исправлять мосты, взорванные нашими же войсками.

Собрав все эти сведения и имея в виду, что мое сообщение не дошло до главнокомандующего, я пришел к заключению, что Сорокин задерживаться не будет. Чтобы он не ушел дальше и мне не пришлось опять его догонять, я решил, не теряя ни минуты, выступить со своей колонной и взять у белых недавно потерянный войсками главных сил Армавир.

Рано утром 18 сентября частям 1-й колонны было приказано выступить через станицу Курганную по направлению к Армавиру. 2-я и 3-я колонны остались на месте в станице Дондуковской и заняли оборонительную позицию в южном и северо-западном направлениях.

В станице Курганной я встретил свой старый Северо-Кубанский полк. Он потерял своего командира, т. Рогачева, отравленного белыми злодеями, и полком командовал теперь т. Костенко. Полк был выстроен на церковной площади. После свидания с бойцами меня пригласили на обед. Во время обеда, на котором присутствовали командный состав полка и представители рот, мне рассказали о тех невзгодах, которые были пережиты ими во время отхода. Все присутствующие просили взять их полк с собой, но я заявил, что смогу это сделать только с разрешения главнокомандующего. К концу обеда, когда части вверенной мне колонны выступили через станицу Курганную на Армавир, Северо-Кубанский полк по распоряжению командира полка был вновь собран. Когда я стал прощаться и уезжать, командир полка неожиданно доложил, что его полк готов к выступлению и выступает за частями 1-й колонны. Я заявил, что без разрешения главнокомандующего делать этого нельзя. Но командир полка ответил, что это не его личное желание, а требование всего полка, который бесповоротно решил идти за нами. Ввиду настойчивого желания бойцов и тем более, что полк мог оказать существенную помощь в выполнении задачи по овладению Армавиром, я обратился к командующему 3-й колонной, в состав которой входил полк. Последний дал свое согласие и возбудил ходатайство перед главнокомандующим о том, чтобы Северо-Кубанский полк был придан моей колонне.

Бой под Армавиром

Армавир представляет собою узловую станцию Владикавказской железной дороги и туапсинской ветки. Сам город расположен в низине на левом берегу реки Кубань. Правый берег реки в этом районе возвышен и обрывист. Бродов через реку нет, и для переправы на правый берег имелся только понтонный мост у северной окраины города. Белые, подтянув свои лучшие офицерские части и выбив наши войска, заняли город и; стали наводить в нем «порядок», пьянствуя и устраивая погромы.

К вечеру 19 сентября части 1-й колонны скрытно подошли с южной стороны почти вплотную к Армавиру, но у самого города были обнаружены белыми и остановились до подхода хвоста колонны. Ознакомившись с окружающей местностью, я решил взять город ночной атакой. Когда колонна подтянулась, частям было отдано следующее распоряжение: 3-му пехотному полку с 2 батареями под прикрытием ночной темноты подойти вплотную к городу и на рассвете атаковать его. Кавалерийскому полку на рассвете ворваться в северную окраину города и захватить переправу через реку Кубань. Остальным двум пехотным полкам оставаться в колонном резерве, двигаясь по направлению железнодорожной ветки (схема 12).