Железные ворота - [70]

— А если бы я женился? Если бы я сказал тебе, что женюсь?

— В самом деле? Когда свадьба?

Евтихис не удержался и поцеловал ее. Эльпида смутилась. Никогда прежде он не целовал ее и никогда так не сияло ее лицо. Неужели она действительно обрадовалась? «Вот человек, который улыбается мне». Эльпида притянула к себе его голову и поцеловала в щеку.

— Будь счастлив, — тихо сказала она.

Евтихис почувствовал, что с трудом сдерживает слезы. У него пощипывало глаза, и что-то душило его, но он взял себя в руки. Ему было особенно дорого поздравление Эльпиды. Она пожелала ему: «Будь счастлив». Он достал цепочку и поспешно сунул в руку Эльпиде.

— Маленький подарок… — И отошел в сторону, чтобы лучше видеть, как преобразится ее лицо, когда она раскроет ладонь.

Золотая безделушка сверкала у нее между пальцами, и она не знала, что с ней делать.

— Надень на шею, я посмотрю, — попросил ее Евтихис.

— Это мне? А своей невесте ты уже сделал подарок?

— Нет еще. Я ведь женюсь на ней.

— А какой мне сделать тебе подарок? — спросила она.

— Ты уже сделала мне подарок… Носи на здоровье.

Но Эльпида, поглаживая безделушку, продолжала держать ее в руке, и поэтому Евтихису пришлось самому надеть ей цепочку на шею. Но почему дрожат у него пальцы и он не может продеть одно колечко в другое? Наконец замочек закрылся, и Евтихис посмотрел на Эльпиду, вернее, посмотрел ей только в глаза. Эльпида не искала зеркала, чтобы полюбоваться на себя, и словно забыла о дорогой безделушке.

— Что мне тебе подарить?

— Я должен еще кое-что для тебя сделать, чтобы мы были в расчете, — пробормотал он, не глядя на нее. — Что я дарил тебе раньше?

— Не будем считаться, — сказала она. — Ну, когда же свадьба?

— В четверг, в шесть. Ты придешь?

— Можно мне не приходить?

Евтихис снова включил приемник, и комната стала такой же, как прежде. Он вспомнил о свертке, который лежал забытый на столе. «Он понадобится мне через неделю-две». Она не спросила, сколько там денег, и он ничего не сказал ей.

— Забери приемник, — предложила Эльпида. — Тебе пригодится.

— Он твой.

— Купишь себе другой?

— Значит, в четверг, в шесть. Я жду тебя.

Поднимаясь по лестнице, он кивнул Эльпиде, стоявшей в дверях; на шее у нее поблескивала золотая цепочка.

День был ласковый, ясный. Евтихис покончил с последними хлопотами. Он послал Михалиса к Мэри за вещами, а сам побежал в Монастираки сообщить своим компаньонам, что послезавтра у него свадьба. Он отыскал их в кофейне, рядом со складом; они были поглощены интересным зрелищем: цыган бил в бубен, а его обезьянка плясала. Евтихис остановился перед приятелями, но никто не обратил на него внимания.

— Я все уладил! — ликующе объявил он.

Симос жестом попросил его посторониться и не заслонять обезьяну.

— Приступаем к новой работе! — сказал Евтихис.

Они смеялись, наверно, над ужимками обезьяны. Евтихис остановил взгляд на Фанисе. Но тот смотрел в землю, будто не замечая его. Фанис сплюнул и растер плевок.

— Через несколько дней… — продолжал Евтихис.

— Вот тогда и приходи, — отозвался наконец Симос.

— У меня важная новость… Мне надо поговорить с вами…

Никто не пошевельнулся.

— Мне надо поговорить с вами, — повторил Евтихис, готовый сообщить им о своей женитьбе. Но передумал и, желая удивить их, воскликнул: — Я раздобыл капиталы.

— Молодец… — пробормотал Симос.

На них не произвела впечатления его новость, и никто не спросил, где он достал деньги и чем будут они теперь заниматься. Он хотел рассказать им все, даже пригласить их на свадьбу, а сейчас пойти с ними куда-нибудь выпить. Сегодня самое время поговорить, поспорить о планах на будущее… У Фаниса глаза раненого животного, наверно, он думает об Эльпиде. «Эх, любил бы ее кто-нибудь по-настоящему, хотя бы он», — мелькнуло в голове у Евтихиса.

Он повернулся и проскользнул за спинами приятелей. Они продолжали смотреть на танцующую обезьянку.

Тогда Евтихис пошел домой. Михалис уже привез вещи и свалил их кое-как в комнате. Евтихис запер дверь и опять ушел.

Уже спустился вечер. Подойдя к дому Мэри, он посвистел у нее под окном. Она сразу выглянула.

— Выйди.

— Я занята. Глажу.

— Брось все, ты мне нужна.

На пороге появилась Мэри.

— Пройдемся.

Они пошли по улице. Послезавтра она станет его женой, пора ей распроститься со своими привычками. Сейчас ему хочется прогуляться, значит, нет ничего важней этого.

— Мы женимся, и будь добра заруби себе на носу: когда я тебя зову, ты все должна бросать — и стирку и глажку, и спешить ко мне. Капризов, малютка, я не потерплю.

— На мятых простынях будем спать?

— Да.

Мэри молчала и покорно шла за ним. Ведь ему ничего не стоит бросить ее посреди улицы и уйти. Они направились к Акрополю. Евтихис задумался. Он разглядывал деревья, мраморные колонны, небо, потом Мэри, дома, камни, мерцающие звезды.

— Я буду как сыр в масле кататься, если какой-нибудь подлец не сорвет моих планов… Тебя заполучить мне было нелегко, — сказал он Мэри. — Но когда я люблю…

— Значит, ты меня любишь?

— А разве я не женюсь на тебе?

— Ты никогда не говорил, что любишь меня.

— Странно! Всегда забывал, — пробормотал он, беря ее под руку.

Они долго гуляли по городу. Зажглись уличные фонари и свет в магазинах. Евтихиса не покидала глубокая задумчивость и какое-то приятное опьянение. Эта операция — самая ответственная в его жизни. Решение принято, отступления нет. Мэри пока еще непонятный, чужой ему человек.