Жажда жить - [18]

Шрифт
Интервал

Тогда-то Уильям Колдуэлл, оставшись наедине с женой, и сказал ей: «В общем-то Брок такой же старик, как генерал Дорфлингер».

— Генерал Дорфлингер участвовал в Гражданской войне. Ему восемьдесят, а то и больше.

— Знаю. И все же… Всего десять лет назад он женился на этой, как там ее… Он по-прежнему многим интересуется, например, биржей, банками, а во время парадов садится на лошадь. Короче, пытается сохранить молодость, этот старый генерал. А Брок — Брок для меня загадка. Он совершенно лишен честолюбия, и с этим, Эмили, не поспоришь.

— Зато у него есть его повесть.

— Ну… Ну да, верно, есть.

Повесть, которую имела в виду Эмили, представляла собой замысел, который не столько нарушал, сколько дополнял образ жизни Брока. Только человек, не жалующийся на недостаток времени и денег, может позволить себе писать историю семьи, и, случалось, Брок на три-четыре дня погружался в чтение старых писем, листал семейные библии, дневники, приходские книги, расписки, местные газеты или просто бродил по кладбищу. Все началось, когда в день рождения Вашингтона Уильям Колдуэлл сказал за завтраком:

— Джордж Вашингтон… Мой дед, а ваш, дети, прадед пожимал руку Джорджу Вашингтону. А мой прадед, ваш прапрадед, возможно, седлал ему лошадь, чистил сапоги и все такое прочее. Помню, дед говорил, что Вашингтон то ли переночевал, то ли отобедал в доме его отца, на берегу реки, там, где у дяди Бена при его жизни была ферма. Вашингтон возвращался домой после свидания с Брэддоком, генералом Брэддоком. Ну, старые люди, бывает, вспоминают о том, чего никогда не было, но на воспоминания деда обычно можно было положиться. Интересно, правда? Мы вот тут сидим, а по меньшей мере двое наших предков были знакомы с отцом страны. Общались с ним. Да, мне кажется, это интересно, и я всегда собирался более подробно заняться этой историей. Должен вам также сказать, что мой дед Элиас Колдуэлл служил в Континентальной армии, он был, правда, еще подростком, но мушкет в руках держал.

— Я никогда не слышала, чтобы ты об этом рассказывал, папа, — сказала Грейс.

— А я слышал, — возразил Брок. — Знаешь, я думаю, неплохо было бы почитать что-нибудь о тех временах. А потом написать что-то вроде повести.

— Да. Разумеется, писать надо честно. Не сглаживая острых углов, не закрывая глаза на дурные стороны. Например, Брок, мне точно известно, что и по материнской линии, и по моей в нашей семье были тори. Ты должен быть готов к разным малоприятным неожиданностям. Далее — религиозная сторона дела. Наши предки по обеим линиям всегда оставались правоверными квакерами, и Колдуэллы, насколько мне известно, были против… Наверное, только дед, коль скоро он пошел на войну, сломал эту традицию. Ведь квакеры-то, естественно, всегда выступали, да и выступают, против войны.

— Так ты не против, чтобы я занялся нашей историей?

— Ни в коей мере. Ничуть. И всегда к твоим услугам, чем могу, помогу, и твоя мать тоже, не так ли, дорогая?

— Завтра же напишу нашим родичам из Норстауна, — откликнулась миссис Колдуэлл.

Так и возник замысел, верность которому Брок хранил на протяжении всей своей жизни. Это было высокое занятие — создание истории рода. Друзья семьи видели теперь в Броке писателя, и это искупало отказ от занятий бизнесом, или юридической практикой, или медициной; великодушные представители старшего поколения убеждали себя в том, что Брок работает ежедневно, с рассвета до полудня, и любому из них, а уж домашним и подавно, было бы трудно признать, что дело обстоит не совсем так. Миссия, осуществлению которой посвятил себя Брок, освобождала его также от выполнения разного рода светских обязанностей. «Право, мне очень неловко, миссис Замбах, — говорил он, — но всю неделю, начиная с четверга, я буду в Филадельфии, это единственная возможность повидаться с профессором Шмидтом. Вы же знаете — я тут кое-что корябаю». И миссис Замбах проявляла понимание. Более того, было бы весьма бестактно не проявить сочувствия к молодому человеку, который пишет книгу, требующую столь глубокого погружения в прошлое. В 1902 году множество семей в Форт-Пенне было озабочено тем, что богатый, благополучный и довольно холодный молодой человек, по слухам, копается в свидетельствах о рождении, брачных контрактах и иных документах подобного рода. Многие надеялись, что больше чем на поколение назад он не заберется, и тревога их была вполне объяснима. Выкроив-таки время на изучение старых бумаг, Брок обнаружил немало фактов, и забавных, и не очень, которые можно было посмаковать в компании Чарли Джея и Данкана Партриджа. К тому же он был не прочь придумать пикантные обстоятельства из прошлого самих Партриджа и Джея. Так, каждому из них по отдельности под большим секретом Брок сообщал, что в жилах обоих течет негритянская кровь. День-другой он потешался их растерянностью, а потом признался в своей выдумке.

Эта шутка едва не стоила ему дружбы с Данканом Партриджем, старшим по возрасту в их троице (известной как «три мушкетера», правда, без уточнения, кто есть кто, хотя Брока вполне можно было бы считать Атосом, Данкана — Портосом, а Чарли — Арамисом). Когда Брок признался, что насчет принадлежности к белой расе он просто разыграл Данкана, тот бросил: «Черт бы тебя побрал, сукин ты сын».


Еще от автора Джон О'Хара
Дело Локвудов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Инструмент

Бродвей 60-х — и новоанглийская провинция с ее мелкими интригами и большими страстями…Драма духовного кризиса талантливого писателя, пытающегося совместить свои представления об истинном искусстве и необходимость это искусство продавать…Закулисье театрального мира — с его вечным, немеркнущим «костром тщеславий»…Любовь. Ненависть. Предательство. И — поиски нового смысла жизни. Таков один из лучших романов Джона О'Хары — роман, высоко оцененный критиками и вошедший в золотой фонд англоязычной литературы XX века.


Свидание в Самарре

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Весенняя лихорадка

Писатель, который никогда не стремился к громкой славе, однако занял достойное место в ряду лучших американских романистов, таких как Хемингуэй и Фицджеральд. Почему? Уж не потому ли, что подлинный талант проверяется временем?Один из самых ярких романов Джона О’Хары, который лег в основу замечательного фильма с Элизабет Тейлор, получившей за роль Глории свою первую премию «Оскар».История затравленной, духовно искалеченной красавицы Глории Уэндерс, единственное развлечение которой — случайные встречи с малознакомыми состоятельными мужчинами.Эта книга и сейчас читается гак, словно была написана вчера, — возможно, потому, что Джон О'Хара не приукрашивает и не романтизирует своих непростых, многогранных персонажей и их сложные противоречивые отношения…


Отражение

Каждый вечер в клуб приходит один и тот же немолодой мужчина. Есть в нем что-то беспокоящее, какая-то загадка, какое-то предчувствие…


Время, чтобы вспомнить все

Один из лучших романов классика американской прозы Джона О’Хары.История сильного человека, бездарно и бесцельно растратившего свою жизнь в погоне за славой и успехом.На первый взгляд ему удалось получить все — богатство, власть, всеобщее уважение, прекрасную семью…Но в действительности его преуспеяние — лишь фасад, за которым таятся одиночество и непонимание.Политическая карьера разбита, любовь потеряна, близкие стали чужими…Что теперь?


Рекомендуем почитать
Слоны могут играть в футбол

Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.


Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Прекрасные и обреченные

Поколение обреченных.Вырождающиеся отпрыски старинных американских семей.У них есть либо деньги, либо надежды их получить — но нет ни малейшего представления, что делать со своим богатством. У них есть и талант, и интеллект — но не хватает упорства и трудолюбия, чтобы пробиться в искусстве. Они мечтают любить и быть любимыми — но вялость чувств превращает отношения в ненужные, равнодушные романы чужих, по сути, друг другу людей.У них нет ни цели, ни смысла жизни. Ирония, все разъедающая ирония — как самоцель — остается их единственным утешением.