Жажда любви - [2]

Он спросил самым невинным образом и с улыбкой сострадания на своем смуглом, симпатичном лице:

— А как бедняга Коти, Сара? Не лучше ему?

Но в ту же минуту он понял, что сделал какой-то промах. Взглянув на свою жену, он заметил, что он переступил границу тайной области, существования которой не подозревал.

— Ему не хуже? — продолжал он спрашивать, тщетно стараясь загладить свою оплошность в глазах своей жены, взгляд которой выражал теперь сострадание.

Она ласково потянула его за рукав.

— Нам надо идти, Адриен.

Он тотчас же нагнулся над рукой Сары, которая, улыбаясь, ответила ему:

— Благодарю вас. Нет, Коти нисколько не лучше.

Маркиза обняла Сару и поцеловала ее.

— Вы будете обедать у нас четвертого? Вы ведь обещали!

— Непременно.

Они вышли, а Сара вернулась к своим остающимся гостям.

На лестнице маркиза остановилась и, повернувшись к мужу, проговорила сердито, сверкая своими голубыми глазами:

— Зачем всегда напоминать, всегда спрашивать об этом несчастном? И как раз в тот момент, когда Сара вспомнила прошлое! Почему я знаю это?.. Ну да, я знаю! И думать о прошлом ей легче, чем думать о будущем. А ты все настаиваешь на будущем своим допросом, стараясь подчеркнуть, что будущее должно быть…

Адриен открыл рот, чтобы оправдаться, но бурный поток речей его супруги не дал ему выговорить ни слова почти до самого их прихода домой.

— Как будто и так участь Сары недостаточно тяжела! — воскликнула она. — Хорош муж, который представляет ничто и в то же время уничтожает всякую радость жизни для своей жены! Ведь он именно таков, этот бедняга! Попробуй представить себе, что должен чувствовать тот, кто связан с подобным субъектом. Нет, ты этого не можешь! У тебя не хватает воображения для этого, иначе ты бы, конечно, не стал говорить подобным образом…

— Но ведь я только спросил, в каком положении бедняга, — с отчаянием оправдывался Адриен.

— Да, но спрашивать как раз в такую минуту…

— Но ведь я не знал, что это была «такая» минута, Габриэль.

— А разве ты не заметил моего взгляда?

— Я видел. Но я не мог знать, что он означает…

— Следовательно, мои взгляды, мои желания не имеют больше никакого значения для тебя?..

У Адриена вырвалось восклицание, однако, быстро подавленное им. Он нагнулся, посмотрел в лицо жены, пальцем приподнял ее упрямый подбородок и, слегка улыбаясь, поцеловал ее.

Маркиза тоже засмеялась, немного задыхаясь.

— Все равно, — прошептала она, — ты бы не хотел обладать таким мужем, как Коти Дезанж, не так ли?

Адриен не напрасно служил интересам своей страны в дипломатическом корпусе.

— Я не хотел бы обладать никем, кроме тебя, — сказал он решительно.

Доктор несколько поздно вошел в салон. Сара дружеским жестом приветствовала его и стала наливать ему чай.

Он уселся возле нее на низеньком диванчике и наблюдал за ней с особенным вниманием.

Доктор Лукан принадлежал к новой школе, обладающей смелостью и быстротой суждения. Если случай был интересен в научном отношении, то он готов был жертвовать своим покоем, своими личными удобствами, чтобы добиться благоприятного исхода. Но он относился снисходительно и даже любовно и к воображаемым болезням, однако брал за это такую мзду, которой мог впоследствии похвалиться.

Специальностью Лукана было изучение душевных болезней, и он достиг в этом отношении большой известности.

Он сам создал себя, и некоторая резкость обращения, которую он усвоил себе, была выражением, быть может бессознательным, того презрения, которое подчас бывает свойственно человеку, возвысившемуся собственными силами и ясно сознающему, что его противники, несмотря на все их социальные преимущества, стоят гораздо ниже его в умственном отношении, что отчасти уменьшило в его глазах значение его собственной победы.

Лукан был известен своей нелюбезностью, но считав ее деловой необходимостью относительно многих; для немногих же он делал исключения.

Сара принадлежала к этим последним.

Он улыбнулся ей, и его грубое, но умное лицо казалось даже симпатичным в эту минуту.

— Ну что? — спросила она, подавая ему чашку.

— Нехорошо, — ответил он. — Я бы хотел, чтобы было лучше. Новое лечение не принесло пользы, и это огорчает меня.

— Оно не помогло нисколько?

— Абсолютно.

— Но оно не причинило страданий Коти? Ведь вы обещали мне, что оно не причинит этого. Скажите, не оттого вы выглядите теперь таким серьезным, что опасаетесь последствий?

Лукан покачал головой.

— Нет… говоря по чести, нет. Я разочарован, как вы видите. Это все.

Они оба с минуту молчали. В открытое окно донеслось пение птичек.

— Значит, теперь ничего уже больше нельзя предпринять? — тихо спросила Сара.

— Я этого не думаю.

Он пристально взглянул на нее и неожиданно сказал:

— Я бы хотел, чтоб вы уехали отсюда совсем.

— Я не могу.

— Вы не хотите.

— Лучше говорить, что я не могу.

— Это одно и то же… Слушайте, графиня, я буду откровенно говорить с вами. Ваш муж не знает, да и никогда не будет знать теперь, находитесь ли вы возле него или нет. Если даже вы будете держать его руку в своей руке до самой смерти, то все же он не будет сознавать, что это была ваша рука. Какую же пользу принесет ваше присутствие?

Сара задумчиво вертела вокруг пальца великолепное сапфировое кольцо и затем, вдруг подняв глаза, прямо взглянула на Лукана.