Когда б любовь была не в силе, –
Любовь рассудку вопреки, –
Кому б так ревностно служили
И юноши, и старики?
Когда б любовь не выдавала
Нам счастье с горем пополам,
Кто бросил бы рукой усталой
И жизнь, и смерть к ее ногам?
Ф. Е. Котс
– Весна! – воскликнула юная маркиза, облегченно вздохнув. – Весною всегда возникает странное смешанное чувство – ощущение счастья и несчастья в одно и то же время, страстное стремление к неведомому идеалу, который ускользает, как мимолетные мысли. Весной появляется стремление жить, как того требует сердце.
– И все, все это вот так сразу? Одновременно? – весело усмехнувшись, заметил ее муж. Их взгляды встретились на мгновение, и юная маркиза едва заметно покраснела, отвернушись с выражением восхитительного смущения, которое, по-видимому, свойственно счастливым в браке женщинам.
Сара подметила этот взгляд и – как раз потому, что она заметила его, – испытала странное чувство отчужденности, словно была изгнанницей и праздник жизни в этом доме был не для нее. Желая отделаться от этого чувства или, в конце концов, опровергнуть его, она оглядела комнату с высоким потолком, залитую светом серебристо-зеленого весеннего заката.
А гости смеялись и разговаривали, собираясь кучками между тонкими белыми колоннами, разделяющими комнату в стиле ампир от той части, которая была убрана в более современном вкусе, двигались лакеи, катившие перед собой маленькие серебряные тележки, нагруженные до нелепости крошечными сахарными печеньями, фруктами и ликерами. Все здесь, начиная от фриз и цветущих пунцовых тюльпанов, горшков с лилиями и сиренью, указывало на любовь к материальным удобствам и каким-то особенным образом производило впечатление необыкновенного спокойствия и изысканного уюта.
Восседая в кресле с высокой спинкой и небрежно опустив нежные руки на резные ручки, Сара принимала гостей, шутила, смеялась, прощалась с теми, кто уходил, и слушала их разговоры.
На мгновение она осталась одна; небольшой круг «придворных», окружавший ее, разошелся, чтобы дать место новоприбывшим, и во время наступившей паузы слова ее юной подруги маркизы звучно отдались в ее душе.
А ведь и правда весна! Снаружи, в очаровательном, прекрасно распланированном садике, густо посаженные вместе цветущие гиацинты и гвоздики, перемешанные друг с другом, напоминали форму короны, а за ними виднелась стена бледной зелени, молодых и до такой степени нежных листьев, что они почти казались нереальными, хотя вскоре должны были совершенно покрыть собой ограду, служащую им защитой.
Маленькие листики дрожали от дуновения легкого вечернего ветерка. Шум Парижа ясно слышался на этом расстоянии, принося с собой и вызывая видения кипучей жизни, радости и веселья.
Сердце Сары страстно и с отчаянием повторяло ей: «Я знаю… я знаю…»
Она закрыла на мгновение глаза, точно испытывая физическую боль. В комнате по-прежнему ощущалось веяние и очарование весны. Она взглянула на своих гостей; все они собрались около Джона Мартина, который развлекался тем, что «читал» по ладоням и рассказывал всем желающим про их характеры и будущее, хотя на самом деле он не знал и даже не хотел знать ни того, ни другого.
Сара скользнула в глубокую амбразуру окна, и занавес скрыл ее от чужих взоров.
Мысленно она осуждала и в то же время извиняла и защищала себя. Избежать метаний было невозможно.
Со временем Сара смогла все-таки найти себе оправдание и вернуть некоторое спокойствие, чтобы притупить боль, порожденную тягостными мыслями. Ведь какую пользу могут принести женщине сожаления о невозвратном прошлом?
Но в данный момент прошлое мучительно напоминало ей о себе, то прошлое, которое было полито слезами, и скрывается в шепоте и тихом смехе, и веет ароматом юности и весны в сердцах каждого из нас.
Это прошлое могут напомнить нам звуки какого-нибудь незнакомого голоса, взгляд, брошенный на небо, которое бледнеет по мере того, как мы смотрим на него, отражение уличных фонарей на мокром от дождя тротуаре и тысячи других незначащих, случайных и обыденных мелочей, которые связаны у нас с этим воспоминанием.
Слова маркизы и взгляд, которым обменялись двое влюбленных, заставили Сару встрепенуться, точно от удара, лишив ее защиты, упорно и с таким трудом воздвигнутой ею вокруг своей души.
Стоило хрупкой стреле коснуться неприступной крепости, как Сара снова, спустя три года, очутилась лицом к лицу с обманным счастьем, с днями, как ей казалось, уже давно забытыми. И эти дни с торжеством предстали перед ее уставшими глазами, окрашенные прежним сиянием, с прежней новизной блеснувшим в лучах весеннего солнца.
Чья-то рука прикоснулась к ее руке, и голос маркизы ласково спросил:
– Отчего вы так бледны и так печальны, дорогая? И зачем вы здесь, в этом укромном уголке, и одна?
Сара улыбнулась.
– Это вы виноваты, Габриэль. Я была счастлива до вашего прихода. Ваша пылкая речь в защиту весны и взгляд Адриена… Впрочем, конечно, виновата я сама – выставила себя впечатлительной дурой. Вы же сказали правду. Весна пробуждает нас, заставляет большинство людей встрепенуться, призывает их к жизни и внушает им чудные мечты о том, какой могла бы быть эта жизнь…
