Жар под золой - [20]
С техникумом у меня ничего не получилось, я даже не вышел в десятники, иногда меня назначали бригадиром, иногда старшим рабочим. «Иногда» бывало довольно редко. Теперь я безработный и пытаюсь сопротивляться времени. А это очень трудно.
Мне хочется погрузиться в раздумье, помечтать, уснуть и во сне разобраться со своими мечтами. Мне не хочется думать о том, что было, а лишь о том, что будет. Мне хочется стать животным, которое живет только в настоящем и у которого нет ни прошлого, ни будущего. Животное живет мгновением, мне хочется видеть над собой небо, чтобы оно рассыпало звезды ко мне в сад, а я их подобрал бы и украсил дом...
Дочь с заплаканными глазами вбежала в кухню и в изнеможении упала на стул.
— Сузи провалилась! — сообщила она плача.
— Сузи? — испуганно воскликнула Хелен.
— Да, — кивнула Клаудия.
Мне объяснили, что Сузи была первой по музыке, что однажды в школе из-за нее даже разразился грандиозный скандал. Ее обвиняли в том, что она принимает наркотики и к тому же совращает других одноклассниц. Но это осталось только подозрением, доказать ничего не смогли, а поскольку она хорошо училась и ее отец был влиятельным депутатом городского совета, историю замяли.
— Она играет лучше меня и в теории сильнее, — сказала Клаудия. — Уж если она провалилась, что будет со мной: я же слабее ее, она свободно играет с листа.
Клаудия машинально крошила кусок хлеба, роняя крошки на пол. Хелен видела это, но ничего не говорила. Вообще-то она приходила в ярость, когда баловались с хлебом.
От отчаяния лицо дочери отвердело и напоминало лицо матери Хелен — грубое, мужское, похожее на шершавый куб.
Кухонные часы, которые должны были идти едва слышно до конца наших дней, тикали громко и раздражающе.
— Клаудия, брось хныкать. Ты должна быть твердо уверенной, что сдашь экзамен, и ты его сдашь. Я не сомневаюсь, я знаю, что ты его одолеешь!
— Мама, — сказала дочь плача, — если я провалюсь, что мне тогда делать? Идти продавщицей в супермаркет?
— Клаудия, — воскликнула жена в отчаянии, — двенадцатилетний труд не может быть напрасным, ты выдержишь, как бог свят сдашь! Вера горы движет.
— А я думал, ты больше не ходишь в церковь, — вставил я, но тут же пожалел о сказанном.
— Отец в среду едет в Кёльн...
— Захвачу тебя с собой, — я положил руку на ладонь дочери, — и по дороге буду морально поддерживать. Обратно тоже поедем вместе. В любом случае.
— Что значит «в любом случае»? — вспыхнула жена.
— Хелен, ну что ты сможешь изменить, если она провалится? Ничего не сможешь. Человек — всего лишь человек.
Жена недоуменно посмотрела на меня и с раздражением принялась мыть посуду. Я ей сочувствовал. Слово «провалится» было произнесено в нашем доме впервые. Клаудия училась хорошо, старалась, и мысль о провале никогда не приходила мне в голову. Да и с чего бы? Клаудия делала больше, чем требовалось в школе... Да, она была прилежной, смышленой девочкой, она очень скоро поняла, что учиться надо не для школы и учителей, а для самой себя.
Я погладил дочь по волосам:
— Если провалилась твоя подруга, это еще не значит, что провалишься ты, может, у нее был невезучий день.
— В том-то и дело, отец, что из-за одного невезучего дня можно испортить всю жизнь!
Дочь выбежала из кухни, было слышно, как она плачет в коридоре.
Мы с женой испуганно переглянулись. Я пожал плечами. Что я мог еще сказать, все уже было сказано. Тем не менее я добавил:
— Хелен, мы должны считаться с этой возможностью, не будем себя обманывать, как видишь, это случается и с такими, кто серьезно работает... Может, Клаудии попытать счастья в городской библиотеке — ведь библиотекарь тоже почетная профессия?
— Перестань, Лотар, прошу тебя, перестань... господи, где мы живем, неужели молодые люди уже не могут свободно выбирать себе профессию? — Жена тихо заплакала.
— А мы с тобой могли свободно выбирать? Мы же взяли то, что нам предложили. Нынче плохо не то, что нельзя свободно выбирать, а то, что ничего не предлагают.
— Может, мы в чем-то ошиблись? — спросила жена и украдкой вытерла глаза посудным полотенцем.
— Мы сделали все, что могли, остальное от нас не зависит. Не принимай все так трагически, Хелен, иначе мы пропадем.
Я поцеловал жену в лоб и, пробравшись через живую изгородь палисадника, вышел на улицу. Пфайферша опять торчала в окне. Она улыбнулась мне беззубым ртом. Господи, и когда только спит эта старуха?
Я направился к Франку. По дороге встретил Баушульте: он вывел погулять собаку. Я погладил добродушного лабрадора.
— Иду к Франку, дома напряженная атмосфера.
— Заведи теплицу, — лукаво ответил Баушульте, — в саду у тебя места хватит, и сразу обретешь покой. В теплицу женщины не заходят, убирать там не разрешается. — Он зашагал дальше, спустив собаку с поводка.
Дверь мне открыла Габи.
— Франка нет. Но ты заходи.
— Я не к Франку, — сказал я, — пришел навестить Эберхарда.
Мы поднялись наверх в комнату, которая когда-то была задумана как детская и где теперь вот уже три года лежал отец Франка и ждал смерти.
Остановившись у порога, я смотрел, как Габи давала лекарство своему свекру. Она гладила его по впалым щекам и, низко наклонясь к нему, приговаривала:
Новый остросюжетный роман широко известного у нас западногерманского писателя дает весьма четкое представление о жизни сегодняшней ФРГ. И перемены в общественно-политической обстановке в стране, вызванные приходом к власти в 1983 году правых сил, и финансовые махинации, в которых оказался замешан даже федеральный канцлер, и новая волна терроризма, и высокий уровень безработицы, и активизация неофашистских сил — все это волнует автора. Книга читается легко, детективный сюжет захватывает читателя и держит его в постоянном напряжении.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.