Жак Лакан: введение - [18]
То есть появляется новая психическая инстанция, благодаря которой можно контролировать собственное тело, тем самым обретая способность к самостоятельному существованию и повышая свои шансы на выживание.
Здесь мы подходим к важному лакановскому тезису «Я – это другой». Что здесь имеется в виду? Во многом это уже ясно из вышесказанного. Тот зеркальный образ, с которым субъект сталкивается, который его захватывает, с которым он отождествляется, который он помещает внутрь себя, который становится как бы его идеальным Я, фундаментом, на котором может возникнуть его собственное Я, – это не то, что изначально находилось внутри субъекта. Это то, что возникло где-то вовне, например в зеркале, а затем было помещено субъектом внутрь. И дальше субъект уже отождествил себя с этим изначально внешним объектом. То, что было вовне, оказалось внутри.
Здесь Лакан обращает внимание на интересную особенность детского поведения: ребенок, который наблюдает за другим ребенком, переживает за него так, как если бы это был он сам. Если один ребенок упадет, то другой заплачет так, как будто бы это он сам упал. Если один ребенок будет смеяться, то другой будет смеяться вместе с ним. Ребенок имеет свойство отождествлять себя с другим, с образом другого ребенка.
Однако – и это тоже очень важная для Лакана идея, которая выходит далеко за пределы его размышлений о стадии зеркала, – ничто не дается даром, за все приходится платить. Эту же мысль мы будем повторять позднее, когда будем говорить о символическом регистре, об отчуждении субъекта в языке. С одной стороны, через стадию зеркала субъект получает целостный (телесный) образ себя, переживание целостности, возможность контролировать свое движение, свое тело. Он получает возможность самостоятельно выживать в жестоком мире. Но, с другой стороны, расплатой за это становится отчуждение, утрата себя. Ведь в стадии зеркала субъект отождествляет себя с тем, чем он не является, он буквально теряет себя в другом – другой как бы становится мной, а я становлюсь другим.
Соответственно, здесь как раз и возникает то, что Лакан называл «идеал-Я» или «идеальным я». Это то, что в лакановской алгебре обозначается как i (a): идеал, взятый у другого, идеал другого (autre). Но другого с маленькой буквы. Далее я буду говорить о различении другого с маленькой буквы и Другого с большой буквы[22]. В данный момент достаточно сказать, что другой с маленькой буквы – это другой такой же, как я, равный мне, похожий на меня, другой, в котором я узнаю себя, с которым я нахожусь в некотором смысле в горизонтальных отношениях. Но все равно это – другой. То есть это мой идеал – тот, на кого я бы хотел быть похожим, с кого беру пример, каким я себя вижу, каким бы я хотел быть, если бы мог. Это образ, списанный с другого, образ, взятый у другого, заимствованный извне. И одновременно это нечто чуждое субъекту, что-то, в чем он себя теряет. В некотором смысле это даже можно назвать предательством себя, предательством, которое позволяет выживать, развиваться, контролировать собственное тело.
У Лакана можно даже найти размышления о том, что Я или эго – это симптом, защитное образование, призванное скрыть то, что под ним находится. Что Я скрывает? В некотором смысле оно скрывает определенную истину о субъекте, истину, заключающуюся в том, что никакого скоординированного согласованного образа субъекта не существует, что под этим образом находится беспокоящая нехватка этого самого единства. Я – это всегда неаутентичная, ненастоящая сущность, которая функционирует для того, чтобы скрывать беспокоящую нехватку единства. В этом месте Лакан даже вводит такое понятие как méconnaissance, которое можно перевести как «ложное узнавание». Что это значит? Субъект узнает в Я или эго самого себя, но это ложное узнавание, это не он, это другой, это внешний объект, который был помещен им внутрь, он себя с ним отождествил, узнал в нем самого себя. Ложное узнавание призвано защитить субъекта от переживания собственной расколотости на куски, раскоординированности, лишенности своего единства.
По сути, человек оказывается зажатым между отчуждающим образом, дающим переживание единства, и телом, расколотым на части. Это то переживание, которое раскрывается перед субъектом в паранойе. Как я уже упоминал, если Фрейд идет к своим идеям от истерии, то Лакан – от паранойи. Лакан видит в паранойе секрет, тайну, ключ к пониманию человеческой личности, к пониманию структуры человеческой субъективности. В некотором смысле все люди параноики, которые защищены от этих паранойяльных переживаний с помощью дополнительных психических сущностей, психических слоев и инстанций, одной из которых как раз и является Я. В этой связи можно говорить о паранойяльной структуре субъекта.
Здесь уместно снова обратиться к образам сюрреалистов, которых Лакан так любил, – например, к образам картин Сальвадора Дали или иных представителей этого художественного направления. На этих картинах человек порой представлен как хаотическое нагромождение разных органов тела. Это, как считал Лакан, окно, позволяющее увидеть истинную сущность человека. Истина эго раскрывается в безумии, где привычный нам мир растворяется.
Главная тема книги — человек как субъект. Автор раскрывает данный феномен и исследует структуры человеческой субъективности и интерсубъективности. В качестве основы для анализа используется психоаналитическая теория, при этом она помещается в контекст современных дискуссий о соотношении мозга и психической реальности в свете такого междисциплинарного направления, как нейропсихоанализ. От критического разбора нейропсихоанализа автор переходит непосредственно к рассмотрению структур субъективности и вводит ключевое для данной работы понятие объективной субъективности, которая рассматривается наряду с другими элементами структуры человеческой субъективности: объективная объективность, субъективная объективность, субъективная субъективность и т. д.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).