Жак Лакан: введение - [17]

Наконец, еще одна знаковая фигура, достойная упоминания и в этом контексте, – Александр Кожев. Как было сказано ранее, Кожев знаменит прежде всего своим семинаром о Гегеле, который он вел в Париже в 1930-х годах и который посещали многие выдающиеся интеллектуалы, философы Франции первой половины XX века. В предыдущей лекции я уже говорил о том, что, судя по всему, именно у Кожева Лакан заимствовал идею распространять свои идеи не через книги, не через текст, а через семинар, через круг избранных учеников. Кожев показал, что это может быть очень привлекательной рабочей моделью.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831) – немецкий философ XIX века, может быть, один из самых известных философов в человеческой истории. Кожев разъяснял его идеи, показывал их актуальность для понимания того, что происходит в данный момент.

Наиболее примечательны размышления Кожева о диалектике раба и господина, которую можно найти в работе Гегеля «Феноменология духа». В этих размышлениях есть очень важная для Лакана идея: человеку, для того чтобы существовать, чтобы быть кем-то, необходимо признание другого. Основная мысль заключалась в следующем: другой должен признать меня в качестве кого-то, чтобы я мог этим кем-то быть. И другой, соответственно, тоже нуждается в моем признании, чтобы я признал его в качестве кого-то, чтобы он стал кем-то в моих глазах. Субъекту для существования нужен другой. Нет другого и его признания – нет субъекта.

Кожев, вслед за Гегелем, описал отношения конкуренции, борьбы, которые вытекают из этого признания. Есть два индивида, каждый из которых что-то хочет. Но он не просто хочет некий объект, он хочет, чтобы другой признал его право на этот объект. Но другой хочет того же самого, он тоже хочет этот объект, и он тоже хочет, чтобы его право на этот объект было признано. Это вовлекает индивидов в противостояние. Один должен победить, другой – проиграть. То есть один должен получить признание своего права на этот объект, а другому необходимо признать свое поражение. Из этой схватки рождается, с одной стороны, господин, чье право признается, а с другой стороны, рождается раб. Они находятся в диалектических отношениях в том смысле, что без одного нет другого. Господин является господином только потому, что есть раб, который признает его в этом качестве. Раб является рабом, только потому что он признан в этом качестве господином. И это такая любовь-ненависть, условно говоря. Они не могут друг без друга, потому что без друг друга они утрачивают свою идентичность: один перестает быть рабом, а второй – господином. Но одновременно они ненавидят друг друга, они борются друг с другом. Эти идеи впоследствии использовал Маркс для описания того, что происходит в капитализме – противостояние рабочих и буржуазии. Они ненавидят друг друга, но, с другой стороны, без одного нет другого, без капиталистов нет рабочего класса, без рабочего класса нет капиталистов – они друг друга обусловливают.

Другой и его признание определяет меня. Кто я есть – определяется другим и в отношениях с другим.

Все эти интуиции являются определяющими практически для всего лакановского творчества. И именно в кожевской интерпретации Гегеля все эти моменты могут быть обнаружены.

Соответственно, на этом интеллектуальном фундаменте, а также на фундаменте еще целого ряда психологов и биологов (например, Вольфганга Келера), Лакан и сформулировал свою концепцию стадии зеркала.

Во-первых, Лакан обращает внимание на факт преждевременности человеческого рождения. Человек рождается незрелым, человек рождается в некотором смысле неприспособленным для выживания. То есть для того, чтобы получить возможность полноценно самостоятельно существовать, человеку после рождения необходимо проделать еще достаточно длительный путь развития. Становление человека – это, можно сказать, дозревание после рождения.

Соответственно, стадия зеркала – это этап развития ребенка, который наступает после стадии отлучения от груди, когда ребенок, с одной стороны, выходит из симбиотических отношений с матерью и начинает медленно обретать самостоятельность. Но, с другой стороны, обрести эту самостоятельность он еще до конца не может. Не может потому, что у него нет целостного образа себя, целостного представления о себе, способности себя контролировать, способности к скоординированным действиям, необходимым для самостоятельной добычи пищи, самостоятельного выживания.

Таким образом, для самостоятельного выживания, самостоятельного добывания пищи необходимо сначала обрести целостность, обрести контроль над самим собой. Стадия зеркала – ровно то, что позволяет это сделать. Через что? Через захватывающий субъекта внешний образ. Он видит внешний образ, например свое отражение в зеркале или, например, своего сверстника, очень на него похожего, и этот образ захватывает его, гипнотизирует его; это образ, к которому он стремится, на который он хотел бы быть похожим, с которым он себя отождествляет и который дает ему ощущение целостности (его «телесное Я»).

Ровно тут Лакану и требуются размышления о мимикрии, об этой природной способности принимать внешние особенности и очертания окружающей среды, растворяться в ней. Благодаря этой способности, присутствующей и у человека, ребенок отождествляется с образом вне себя, не важно, является ли это реальным зеркальным образом или же просто образом другого ребенка. Явная завершенность этого образа дает ему новое господство над его телом. У ребенка появляется возможность контролировать собственное тело.