Землянин высшей пробы - [2]

«Человек-ящерица!» — мелькнуло в мозгу обмершего Стаса.

Хвостатый резко повернул голову:

— Наш гость пришел в себя, — прошипел он и хищно улыбнулся. Свет костра отразился от ряда мелких треугольных зубов. — Еще подушек, — приказал он в сумрак за кругом света. Швырнул туда же картавого и повернулся к Стасу:

— Правильней будет — «Вождь-ящерица», — протянул он Стасу когтистую руку. — Игорь Третий. Полномочный представитель Матриарха России в Мурманской резервации. Индекс натуральности — сорок семь.

В дальнем темном углу, там, куда шмякнулось тело картавого туземца с жабрами на спине, зашуршало и стихло.

«Я просто брежу», — попытался угомонить чехарду мыслей Стас.

— Не хочу вас огорчать, но это не галлюцинации, — не убирая протянутой руки, покачал головой Вождь-ящерица. Стас не мог отвести взгляда от его безносого лица. Мелкая насечка шрамов на зеленоватой коже смахивала на чешую. Узкие глаза притягивали магнитом вертикальных зрачков. Безволосые надбровные дуги плавно переходили в высокий лоб, верхушку которого делил надвое костяной гребень. — Да где подушки-то? — грозно крикнул в темноту Игорь и облизнул разрезанным кончиком языка тонкие губы. — Впрочем, если хотите, я прикажу принести галлюциногенов, — он снова оскалил треугольные зубы. — Желание гостя — закон для племени ящериц.

Из темноты, тряся грудями и роняя на бегу опахало, появилась хвостатая женщина. Стараясь не глядеть на голого Стаса, она слегка приподняла его плечи и голову и подоткнула под них пару свернутых рулоном шкур.

— Итак, господин странник? — придвинул ближе ладонь Игорь. — Ваше имя?

— Станислав, — прочистил горло Стас и, борясь со страхом и гравитацией, протянул свою. На ощупь ладонь Вождя-ящерицы была сухой, шершавой и горячей.

— А индекс? — Игорь не отпускал руки.

— Какой, к чертям собачьим, индекс?! Что тут вообще происходит?! Где я? — хотел крикнуть Стас, но губы не слушались. Он лишь протяжно выдохнул.

Игорь разжал когтистые пальцы. Рука Стаса бессильно упала на покрытый шкурой топчан. Он закусил губу, отвернул голову и сквозь наворачивающиеся слезы уставился в зеленую брезентовую стену. Только теперь Стас понял, что находится внутри обыкновенной армейской палатки. Это слегка успокаивало.

— Вы очень слабы, Станислав. И обезвожены, — чуть помолчав, произнес Игорь. Призывно пощелкал пальцами и продолжил: — Вам не обязательно говорить. Успокойтесь. Зверолюди чтят Постулаты Неприкосновенности механистов, хоть и называют их Табу Старших братьев.

Вновь появилась зеленая женщина. На этот раз с пластиковой армейской плошкой.

— Пейте маленькими глотками, Станислав, — Игорь приложил желтый пластик к губам Стаса. — Это даст силы и поможет сосредоточиться. Ваши мысли скачут. Я не успеваю их понять.

От тягучей жидкости пахло корицей и кардамоном. Стас только сейчас понял, как сильно он мучается жаждой.

«Глупо опаивать. Меня сейчас живьем сожрать можно», — подумал Стас и приложился растрескавшимися губами. Густой отвар мятно холодил, щекотал ноздри ароматом. Стас покатал его на языке и сглотнул. Оставляя ментоловое послевкусие, влага скользнула по горлу и устремилась вниз, обдавая прохладой и свежестью пищевод. Стас сделал еще глоток и выдохнул. Бушевавшая в нем паника слегка поутихла.

«Где я?» — выбрал он первый вопрос.

— Я уже говорил — в Мурманской резервации, — не отнимая плошки от губ Стаса, ответил Игорь. — В России. В Европейском Содружестве. Географически? На северо-западе Евразийского континента. Да, на Земле. Да, которая в Солнечной системе. — Игорь помолчал, ожидая новых вопросов. Так и не дождавшись, он вдруг сказал: — Охотники из клана Рыб вытащили вас из железного кокона. Я думаю, это некий аппарат для путешествий. За всю свою долгую жизнь я не видел таких правильных тел, как у тебя, Станислав. И никто в восьми кланах не видел. Я думаю, ты не землянин. Ты пришел с неба.

Стас прислушался. Внутри него было как-то на удивление тихо. Как-то слишком спокойно. Мятно. Он сделал еще один глоток, побольше, и задал следующий вопрос.

— А это смотря по чьему календарю мерить, — принялся обстоятельно отвечать Игорь. — Если по всеобщему, то восемьдесят третий со дня Подавления Бунта.

— Мне бы от рождества Христова, — не к месту хохотнул Стас и вдруг понял, что сказал это вслух. — И что за Бунт? — слова, почуявшие свободу, вырывались изо рта. — Я землянин, кстати. Меня просто долго не было, видимо. Я космонавт. Бортинженер.

— Тише, тише, — Игорь промокнул куском тряпицы потный лоб Стаса. — Береги силы, космонавт-бортинженер, — словно младенцу, произнес он. Игорь мягко отнял у вцепившихся пальцев плошку с жидкостью, побеждающей страх. — Убери. Ему хватит. Отвару нацеди, сонного, — приказал Игорь возникшей из темноты женщине. — Да, и еще: скрижали принеси и фонарик. Лучше два.

Пока ждали хвостатую, Вождь-ящерица молчал. Пристально глядя на замершего с раскрытым ртом Стаса, он будто сканировал его тело, словно пытался запомнить мельчайшие детали. Кончик раздвоенного языка время от времени смачивал тонкие нити губ.

— От рождества — это считать надо, это мы завтра с утра, — Игорь наконец нарушил тишину, прерываемую до того лишь треском костра и шумным дыханием Стаса. — Зверолюдям ни к чему это. Да и механисты уже не все помнят. У них короткая память. Я думаю — от стыда.