Зелёные маски - [10]
Разговор вёлся стоя. Он начался так бурно, что Аугуст Норман не имел возможности сразу предложить гостье сесть и сделал это теперь.
Когда они опустились на диван в глубине учительской, преподаватель Норман положил на колени свои большие мозолистые руки и, как видно, собирался с мыслями.
Мать Пауля с трудом сохраняла спокойствие, — ну не странный ли человек этот учитель: так долго думает, прежде чем раскрыть рот!
— Я пока что никого не защищаю, ибо мне неизвестна суть дела, — неторопливо заговорил Аугуст Норман. — Я не знаком ещё с их программой. Я говорю о зелёных масках, как называют их ребята, — мы ведь услышали о них только сегодня. До тех пор, пока не выяснится причина их действий, нельзя никого обвинять. И, разумеется, нельзя защищать. Вот так, товарищ Оттин.
Но мать Пауля осталась при своём мнении и, прежде чем уйти из школы, категорически потребовала передать дело в милицию.
Глава 5. Находка Пээтера
После уроков, быстро пообедав, Пээтер отправился в спортивную школу.
Не успел он переступить порога раздевалки, как находившиеся ребята загалдели:
— Глядите-ка, «ВП» идёт!
— Выходит, тебе тоже клеймо поставили!
— Покажи-ка руку!
Пээтер что-то буркнул в ответ и начал раздеваться. Но ребята не успокоились. Пээтера потащили к окошку и положили его руку на подоконник для всеобщего обозрения.
Да, на тыльной стороне ладони ещё можно было разглядеть фиолетовый круг и две таинственные буквы. Как ни старался Пээтер, сколько ни тёр мылом и щёткой руку, он так и не смог окончательно смыть въевшуюся в кожу краску.
— Верно. Знак точь-в-точь такой же, как на руке Энделя, — заявил один из мальчиков после детального осмотра.
Глаза Пээтера округлились.
— Значит, в вашей школе тоже?..
— А то как же! У нас тоже! — закричали мальчики хором. В их голосах слышалась гордость: вот, дескать, и мы ни в чём не уступаем первой школе.
— Кто же у вас попался?
— Ой, многие: Каарел, Ойви, Длинный Яан…
— И всем пришлёпнули на руку?
— Нет. Кому куда. Ойви — на руку возле самого локтя. Длинному Яану — на обложку учебника по эстонскому языку.
Пээтер довольно хорошо знал всех троих. В особенности Длинного Яана, — тот приходился ему дальним родственником. Но ни в ком из них он не замечал ничего необыкновенного. Парни как парни. Правда, кто-то говорил, будто Ойви по цветам с ума сходит, сам не свой делается, когда их увидит. Куда только он их не тащит: и в класс, и в пионерскую комнату, и в дом к своим друзьям. А Длинный Яан — хороший стрелок из лука. Он пионер-инструктор по этому виду спорта.
Почему же их отметили одним и тем же знаком? Непонятно.
— А где это произошло?
— Ойви и Каарел получили клеймо возле городского парка. Длинный Яан — в классе. Прямо у всех на глазах. Вытащил книгу из ящика и положил на парту. Потом на секунду отошёл в другой конец класса. Когда снова уселся на место, круг уже красовался на обложке.
Час тренировки тянулся сегодня так медленно, словно стал раза в три длиннее. Пээтеру вдруг страшно захотелось обследовать городской парк. И — сию минуту. Это только кажется, будто Пээтер — парень спокойный, а на самом деле он очень нетерпеливый. Если уж что задумал, должен приступить к делу немедленно, не то становится злым и раздражительным.
Наверное, эта черта характера перешла к нему от отца. Пээтер плохо его помнит, но мать рассказывала, что отец был человеком горячим. По ее мнению, горячность и погубила его.
Отец Пээтера работал в органах государственной безопасности. Однажды он вместе с группой товарищей напал на след «лесных братьев». В кустарнике произошла жаркая схватка. Нескольким бандитам удалось укрыться на каком-то хуторе. Не раздумывая ни секунды, отец Пээтера с пистолетом в руках кинулся следом за ними. Едва он переступил порог, как спрятавшиеся за печкой бандиты открыли огонь. И хотя отец, уже раненный, застрелил одного из них, его собственные дни были сочтены…
Наконец тренировка окончилась. Пээтер первым принял душ, первым оделся и первым выскочил на улицу.
Погода стояла пасмурная. С моря дул резкий, пронизывающий ветер; он гнал на город плотную завесу дождевых туч. Вдоль улицы одиноко катились жёлтые и красные листья. Скрипели заборы и ворота. Бились на ветру полы плащей прохожих, — казалось, будто к ногам людей прикреплены большие сломанные бурей крылья.
Пээтер снял с шеи пионерский галстук и спрятал его в портфель, чтобы не промочить. Поднял воротник куртки и зашагал против ветра — к парку.
Дойдя до первых деревьев, мальчик в нерешительности остановился. В такую погоду вряд ли хоть одна душа рискнёт забрести сюда. Если даже в парке и стоит кого-нибудь выслеживать, то, во всяком случае, не сегодня.
И всё-таки Пээтеру не хотелось уходить. Он втянул голову в плечи, смахнул с лица капли дождя и огляделся.
Всё ещё не видно ни одного человека. Даже ветер напрасно рыщет подлинным дорожкам и широким газонам. Сколько ни крутись, здесь ему не на кого наброситься, разве что на какой-нибудь грязный листик. Конечно, если не считать самого Пээтера. Среди марка возвышается холм; горожане называют его Мунамяги. На холме стоит одинокое, похожее на башню сооружение. В летнее время здесь помещалось маленькое кафе — в нём гуляющие могли купить себе мороженое и лимонад. Но теперь башня пустует. Даже двери заколочены досками.
