Здравствуй, Марс! - [37]

— А с кем простилась ты, Марта, — спросил Логов.

— Ни с кем, — засмеялась она. — Я не сообразила, что мне надо с кем-то попрощаться. Ах, да! Два раза я сходила на балет. Только сейчас поняла, что на Марсе мне будет не хватать театра.

— Есть записи, — удивился Логов.

— Записи и театр — разные вещи, — возразила Марта.

— Никогда прежде не задумывался о том, насколько мы все одинокие люди, — сказал Вик.

— Не такие уж одинокие. У меня, например, восемьсот тридцать френдов в сети.

— Почему же ты не простилась с ними?

— Зачем? — не поняла Марта. — Разве они куда-нибудь денутся из сети?

— Считаешь, что сеть на Марсе будет поддерживаться?

— Конечно. Мне обещали.

— Но что ты будешь вспоминать?

— Разве это можно угадать? Надеюсь, что до этого дело не дойдет. Вспоминать будете вы. Мое дело — слушать. Вот что я люблю больше всего на свете!

— Ты полетела на Марс ради наших воспоминаний?

Наверное, это был неудачный вопрос. По лицу Марты пробежала гримаса раздражения. А может быть, презрения или ужаса перед разоблачением. Во всяком случае, Логов понял, что спросил что-то лишнее. Он был рад одному — своему неумению классифицировать эмоции собеседников. По крайней мере, когда это касалось Марты. Логов боялся узнать что-то нехорошее. Девушка пожертвовала собой, а как еще можно расценить ее решение отправиться с ним на Марс? Честно говоря, его совсем не интересовали скрытые побудительные мотивы, которые заставили ее сделать выбор. Он подумал и дал себе слово никогда не выяснять тайные помыслы Марты. Что там ни говори, игра явно не стоила свеч. Особенно обидно будет, если окажется, что никакой ужасной тайны у нее нет, а дурацкие подозрения разрушат их дружбу.

31

Пришла пора покидать станцию. Время летит быстро. Врачи провели еще один медосмотр, проверили, хорошо ли их измененные организмы привыкают к космическим условиям. В частности, были протестированы защитные шлемы, снимать которые отныне им можно будет только в защищенных от радиации помещениях. Общая оценка проведенного усовершенствования человеческих тел была самая положительная. Впрочем, Логову не понравились слова одного из врачей: «Получилось даже лучше, чем мы рассчитывали. Теперь появилась возможность значительно усовершенствовать подготовку будущих переселенцев к встрече с космическим пространством». Он решил не обращать внимания. Разве его это дело — анализировать результаты разработки биологической защиты?

Марта и Логов наблюдали за стартом первых четырех кораблей с переселенцами. Ну, что тут скажешь, красиво. Теперь подошла их очередь. За ними в путь отправятся еще два корабля. Получается, что всего в марсианской экспедиции участвует семь кораблей с двадцатью одним переселенцем на борту.

При старте со станции перегрузка была меньше, чем при старте с Земли, а противоперегрузочные скафандры сделали ее и вовсе малозаметной. Двигатели сработали в штатном режиме. Логов вздохнул с облегчением. Только теперь можно было с уверенностью сказать, что до Марса они обязательно доберутся. Жилые отсеки корабля были снабжены системой искусственной гравитации, им было приятно вновь почувствовать тяготение и определить, где в модуле стены, пол и потолок.

Марта выглядела озабоченной и напряженной. Логову было ее искренне жаль, но изменить уже ничего нельзя было. Время принятия решений давно прошло. Это на Земле можно было заниматься уговорами и сожалениями. Все изменилось. Наступила эпоха выживания. Нужды в бесполезных эмоциях больше не было, теперь от него требовалось другое — разумная помощь в налаживании нормальной жизни в ненормальных условиях. Проще всего было считать, что отныне их корабль и есть самое благоустроенное место во вселенной. И самое смешное, что, скорее всего, именно так оно и было на самом деле.

Логов подошел к Марте и осторожно взял ее за руку. Она с благодарностью улыбнулась.

— Все будет хорошо! — сказал он.

— Не сомневаюсь, — ответила она.

— Интересно, кто из нас первым скажет: «Здравствуй, Марс»? — спросил Вик.

— Ты уже это сказал, — ответил Логов.

— Ерунда. Эти слова следует произнести только после того, как обе ноги коснутся марсианской поверхности.

— А если попрыгать на одной ноге?

— Нет, касание одной ноги не считается.

— Ты можешь быть серьезным?

— Естественно, но только не в такой важный момент. Сейчас я могу изъясняться исключительно стихами, — Вик взмахнул руками.

— Давай. Послушаем.

                                                                          —          Альбатрос, улетим!

                                                                                         Ведь не наша вина,

                                                                                         Что печали кругом

                                                                                         До краев, дополна.

                                                                                         Улетим! Мы с тобою

                                                                                         Сумеем найти

                                                                                         В этом мире жестоком