Здравствуй, Марс! - [36]

Вот и этот этап жизни закончился. Логова еще раз обмыли синей жидкостью. Врач измерил его температуру и давление. Цифр не назвал, но остался доволен. Логову было предложено облачиться в защитный скафандр, используемый только при старте ракеты-носителя. Когда последний клапан был проверен, Логова отвели в комнату ожидания. Сразу после него привели Вика, а через пару минут и Марту.

Они успели обменяться только несколькими фразами, когда поступила команда занимать места на корабле. До стартового стола они доехали на автобусе, а дальше, на вершину огромной ракеты, готовой к старту, добирались на лифте.

Внешний вид ракеты удивил Логова. Он представлял, что она будет выше и не такой толстой. Впрочем, он не был разочарован: ракета была необычайно красива. Даже красивее тех, что он видел ранее в программах новостей.

Специалисты усадили экипаж в кресла, похлопали по плечам, пожелали успешного полета и закрыли люки.

Нельзя заранее предсказать, какие мысли возникнут у переселенца в последние минуты перед стартом. Логов, почему-то, стал оправдываться перед собой. Хорошо еще, что он не стал каяться вслух! Трудно доказать даже себе самому, что он решил покинуть Землю не потому, что возненавидел остающихся там обитателей, а по другим, благородным причинам. Логов оказался и обвиняемым, и судьей. В этом не было смысла. В такой ситуации не требуются прокуроры и адвокаты, достаточно честно признаться самому себе во всех грехах, если они есть. Любой ответ будет зачтен как истинный.

— Я покидаю Землю с чистым сердцем, прошу простить меня, если ненароком обидел кого-нибудь, но и сам на землян зла не держу! — сказал Логов громко.

— Хорошо сказано, дружище! — похвалил его Вик.

— Тебе страшно, Марта?

— Нет.

— Ты теряешь больше, чем мы.

— Почему ты так решил? Запомни, я ничего не теряю, только приобретаю. Любой психофизик был бы счастлив оказаться на моем месте. Кроме того, я считаю, что мы должны быть с тобой вместе, Логов. Так правильно.

— Это правда?

— Да. Но что потеряешь ты? Ты сказал, что я потеряю больше. Значит, что-то потеряешь и ты? Обычно так говорят о своих друзьях или врагах.

Разговор принял неприятный характер. Логов не мог признаться, что у него есть враги. Марта могла подумать, что он пытается сбежать от них, оставить за ними поле боя, признать свое поражение. Но Логов проигрывать не умел и не желал этому учиться.

— У меня нет врагов, — сказал он.

— Нельзя проиграть, если не играешь в чужие игры, — задумчиво сказала Марта. — Тебя нельзя назвать излишне общительным.

— Как-то так получилось, что мои друзья сейчас здесь, рядом со мной, на марсианском корабле.

— Хорошо устроился! — сказал Вик.

— Да уж, не жалуюсь.

— Но это неправильно, у тебя должны быть еще друзья. Постарайся вспомнить, — сказала Марта.

— Друзья, это люди, к которым я могу обратиться за помощью, и которые обращаются за помощью ко мне.

— Точно, — почему-то обрадовался Вик. — В одном моем тексте герой говорит своему бывшему другу, когда его начинает трясти от ненависти: «Все. Теперь я не только не обращусь к тебе за помощью, даже если от этого будет зависеть моя жизнь, но и свою помощь не предложу, когда тебе будет плохо».

— Мрак! — сказала Марта.

— Всего лишь литература, — сказал Логов.

Объявили, что до старта осталась минута, потом и она прошла. Ракету тряхнуло, Логов почувствовал легкую дрожь, его тело придавило к креслу. «Пошла, родимая»! — подумал он.

После выхода на орбиту наступила невесомость. Вик отстегнул ремень и с удовольствием покувыркался. Марта последовала его примеру. Логову баловаться не захотелось. Через четыре часа пристыковались к орбитальной станции, где им пришлось задержаться на трое суток. За это время специалисты Агентства должны были успеть пристыковать к кораблю посадочные модули, запущенные на орбиту отдельно и заполнить топливные баки горючим.

Вик и Марта шумно восхищались великолепием Земли, которая с промежуточной орбиты выглядела просто потрясающе. Логов старался лишний раз не заглядывать в иллюминаторы, чтобы не портить впечатления, которое осталось в его памяти от прекрасных фотографий Земли, которые он видел еще в школе. Он не верил, что реальные виды земной поверхности будут выглядеть лучше, чем обработанные профессионалами открытки.

Вечером, после ужина, они стали вспоминать Землю.

— А с кем простился ты, Вик? — спросила Марта.

— Разве вы не помните? — удивился он. — Мы вместе навестили моего учителя Леонида Андреевича Комлева. Не простившись с ним, мне было стыдно улетать. Тем более, навсегда. Кстати, я так еще и не поблагодарил вас за этот подарок. Каждая встреча с этим человеком была по-своему замечательной, но тот прощальный вечер превзошел все ожидание. Я узнал о Комлеве много нового, о чем не мог даже догадываться. Как же я благодарен вам, дорогие мои. Если бы вы знали, как это ценно — разглядеть в своем учителе человека. Писатель, а тем более учитель, не должен казаться своему ученику богоподобным наставником.

— Но все, кто знает Комлева лично, убеждены в том, что он именно богоподобный наставник, — удивился Логов.

— Нет. Не все. Я в это не верю. Он — человек.