Завтра, послезавтра… - [18]

Тереза танцует с Антонио, но вид у нее хмурый. Она боится, что скажут односельчане; кажется, вот-вот расплачется. И все же у Антонио как-то сладко и вместе с тем тоскливо на душе. О чем он жалеет? О чем? О том, что этот миг пролетит и больше не вернется.

Тереза.

Антонио.

Лучше ей никогда больше с ним не танцевать.

Лучше ему никогда больше с ней не танцевать.

МОЛЧАЛИВЫЙ СГОВОР

В школу ходят лишь Сальваторе, Аннунциата, Розария, Франческо, по прозвищу Пузырь, Джованни Лоренцо и Микели́но.

Из Аччеттуры прибыли парты и маленькая доска, и теперь бывший свинарник почти совсем похож на школьный класс.

Ребята никак не могут привыкнуть к черной квадратной доске, на которой можно писать мелом. Но почему их так мало? Где же остальные?

Шесть учеников — это еще не школа. Сколько было хлопот, сколько потрачено денег, истреблено мышей, а даже один класс набрать не удалось. Не помогли ни простуда, ни вылеченный заяц.

Прощай надежды!

— Где же остальные?

В ответ ребята лишь пожимают плечами, притворно зевают, отводят глаза.

«Почему я не съездил в Неаполь на телевизионный конкурс? Почему? Побоялся опозориться, не угадать ответы на вопросы. Ведь зрителям нравятся лишь юные таланты, а меня никак не назовешь юношей. Зато я пишу стихи и сочиняю музыку. Да, но без рекомендации, без протекции разве чего-нибудь добьешься? Пусть покровитель отберет у тебя больше половины гонорара, важно начать. Нет, не хватает у меня храбрости. Видно, я так и останусь жалким учителишкой, да к тому же вне штата. Такому только и место, что в начальной школе. Что ж, я сам этого хотел, теперь поздно жаловаться. В жизни нужно твердо знать, чего ты хочешь. Стать знаменитым? Тогда действуй, ищи путей, знакомства, заставь людей слушать себя».

Дверь свинарника открыта, чтобы было светлее. Пока не наступили холода, можно ее вообще не закрывать.

Что это вдруг ребята захихикали? И за дверью раздается чей-то смех.

— Кто это там веселится?

— Булыжник.

— Кто?

— Джузеппе Коланджело. Его прозвали Булыжником.

— А, понятно. Вчерашний драчун. В школу он идти не желает, а мешать урокам — первый.

Антонио сегодня злой как черт. Попадись ему этот Булыжник в руки, он бы отлупил его за милую душу.

Ни карандашей, ни тетрадей — ничего у ребят нет. А о книгах и мечтать не приходится.

— В следующий раз принесите карандаши и тетради, а я вам скажу, какие надо купить книги.

Купить книги. Как это красиво звучит! Слишком красиво. Где, спрашивается, они деньги возьмут? Проклятые деньги! Из-за них Антонио не смог поступить в университет. Но когда у тебя нет денег, а есть только старые бедные родители, все норовят тебя унизить.

Прыжок. Теперь ты у меня в руках, милейший!

Булыжник не ожидал от учителя такой прыти. Он густо покраснел.

— Ты зачем сюда пришел? Мешать нам?

— Хотел посмотреть.

— Тогда входи и садись за парту.

— Не-ет.

— Ах, нет! Так уходи. Немедленно убирайся отсюда.

— Отец не велит мне в школу ходить.

— Как зовут твоего отца?

— Коланджело Франческо.

— Я сам с ним поговорю.

Какие у него успехи с этими шестью учениками? Единственно, кто более или менее соображает, это Сальваторе. Остальные довольно туповаты. Микелино, вместо того чтобы слушать объяснения, жует хлебные корки. Розария боится глаза от парты поднять, Франческо Карбо́не ленив и нелюбознателен, настоящий Пузырь. Пожалуй, еще Джованни Лоренцо кое-что соображает. Немыслимо подготовить их быстро к экзамену за второй класс. Ни за что не удастся. Но тогда он целый год не получит денежной премии от государства. А пока все они, как сказал дон Панкрацио, «гроша ломаного не стоят».

— Здесь живет Коланджело Франческо?

Кто же это мне дверь открыл? Тот самый юноша, который танцевал с Терезой Виджано.

— Отца нету дома.

— Вы брат Джузеппе?

— Да. А что?

— Джузеппе мне сказал, что отец не пускает его в школу. Так ли это? Я учитель Антонио Лазала.

— Понятно.

— Ну, так Джузеппе правду сказал?

— А зачем ему было врать?

«Бестолковый какой-то парень. А может, я его с того вечера невзлюбил?»

— Видите ли, ребята всякое придумают, лишь бы в школу не ходить.

— Отцу в поле помощники нужны.

— Понимаю. Но два-три свободных часа всегда можно выкроить. А потом, Джузеппе сам рад будет, если научится читать и писать. Да и отцу вашему это будет приятно.

Феличе пожал плечами и повернулся к Антонио спиной.

Схватить бы его за шиворот, повернуть к себе лицом да надавать хороших оплеух. Но нет, лучше сдержаться.

Ведь тут ты, Антонио Лазала, словно по минному полю идешь. Тебя окружает глухая вражда. Один опрометчивый шаг — и ты взлетишь на воздух. Любой неверный поступок, даже неосторожный жест или взгляд, и взорвется невидимая мина, притаившаяся за угрюмыми лицами и бегающими глазами под низко нахлобученными фуражками…

Тем временем в лесу ребята играли в разбойников и карабинеров.

— Какой сегодня пароль, Булыжник?

Головастик вытянулся по стойке «смирно» перед своим главарем:

— «Змея». Кто не знает, задерживать. Мы карабинеры и должны арестовывать разбойников.

— Головастик, становись в дозор и без пароля никого не пропускай. Запомнил пароль?

— Да. Так точно. Ваш приказ будет исполнен.

— А вы пойдете со мной. Может, нам удастся окружить и захватить разбойников.