Затонувший лес - [54]

– Ты не перестанешь бежать, – сказал Фейн, и улыбка застыла на лице Мер. – Ты бежишь, потому что иначе не можешь. Это как выпивка, что утоляет жажду пьяницы, или карты, с которыми игрок забывается. Ты боишься остановиться.

– Не боюсь я… – закипая, начала Мер.

– Долго ли ты оставалась на одном месте? После того, как покинула гильдию.

Мер порылась в памяти:

– В «Серпе и сапоге». Я проработала там три месяца.

Фейн кивнул:

– Как я и думал.

Стиснув кулаки, Мер сделала еще шаг в его сторону:

– Не говори о том, чего не знаешь.

– Ты боишься людей. Не потому, что они могут причинить тебе вред, а потому, что могут раскрыть твое прошлое. И возненавидеть тебя.

– С чего бы мне этого бояться?

Взгляд темных глаз Фейна был понимающим, теплым и мягким.

– С того, что ты сама себя ненавидишь.

Эти слова были невыносимы. Они ранили сильнее любого удара, и Мер крепко стиснула зубы. Хотелось спорить, возражать, но… она не могла. Ей и правда не жилось на одном месте. Даже сейчас так и подмывало уйти. Забыться в движении, в труде или сне.

Мер знала, как бывает, когда не дают покоя призраки – но не мертвых людей, а совершенных ошибок. Хотя, преследуй ее призраки жертв, было бы проще. Лучше бы они изводили ее. Самые главные ошибки уже не исправить, и потому Мер научилась давить чувство вины, зарывать как можно глубже. Но, как из любого семени, упавшего на благодатную почву, в ее душе пробился росток ненависти к себе. Плющом обвился вокруг сердца, стал ее частью, и она не представляла, как его выполоть.

– Будто ты лучше? – зло спросила Мер. – Я вижу, как ты жмешься и сторонишься людей. Как бы ненароком не врезаться в прохожего на улице. С тобой только собака и ходит. Нечего меня учить.

– Я не говорил, что я лучше тебя, – ответил Фейн. – Просто сказал, что знаю, каково тебе. Я сам выбрал этот путь и получил силу, которой не следует обладать человеку. Я убийца и знаю, каково это – ненавидеть себя за ошибки прошлого.

– И что же тогда делать людям вроде нас? – Мер хотела уколоть, но вопрос прозвучал с надломом.

– Не знаю, – произнес Фейн. – Будь у меня ответы, меня бы тут не было. Я только хотел сказать тебе: я все понимаю. – Погладив Тревора, он добавил: – И я надеюсь, что ты обретешь мир. Просто со мной его тебе не видать.

Мер судорожно вдохнула:

– Ты ошибся. Тогда, в убежище, ты сказал, что я убила бы тебя без колебаний.

Фейн замер:

– Ты не убила бы меня?

– О, убила бы, если бы понадобилось. Но не без колебаний.

Она развернулась и пошла прочь. Ифанна одной рукой копалась у себя в котомке, а второй ловко закручивала волосы в узел, который затем закрепила отмычкой. Гриф сидел под деревом и смотрел на Мер. Она заставила себя кивнуть ему. Ренфру, перебиравший свои припасы, помахал ей рукой.

– Нам следует немного отдохнуть, часик или два самое большее. Но надо наполнить фляги, – сказал он. – Поблизости есть пресная вода?

Мер опустилась на корточки. Этому трюку она выучилась еще в детстве, у себя на ферме. Прижав пальцы к земле, она легким усилием воли воззвала к ее недрам.

Это напоминало поиски свечи в огромной темной комнате: ты долго блуждаешь вслепую, пока наконец не замечаешь свет. Во рту совсем пересохло, но Мер почувствовала, как неподалеку по камням и траве бежит ручеек.

– Я сама схожу. – Мер взяла у Ренфру пустую флягу и пошла по неровной земле через окутанный тающим туманом лесок.

Она продиралась сквозь колючие заросли можжевельника, погнутого океанскими ветрами. Наверху в листве порхали, щебеча, птицы. Одна присела на ветку и, повертев головой, стала глядеть на Мер. Острым клювом и округлым тельцем она напоминала вьюрка. Свет играл на ее золотистых перышках.

– Ну привет, – сказала Мер.

Испугавшись ее голоса, вьюрок вспорхнул и улетел, а на землю упало перышко. Мер нагнулась, чтобы подобрать. Перышко оказалось до странного холодным и тяжелым, и Мер крутила его в руке, пока наконец не поняла: оно – золотое. Птица была волшебной.

Чувствуя, как заходится в груди сердце, Мер подняла взгляд на деревья. И только сейчас ощутила себя незваным гостем на запретной земле. Остров всегда принадлежал иным, хотя ныне его стерегли смертные. Мер сунула перышко в карман и пошла дальше, на звук воды.

Небольшой ручей с тихим журчанием огибал подножье скалы. Мер опустилась на колено. Один из первых уроков, который она усвоила, – определять, безопасна ли вода для питья. В детстве она как-то испила не из того источника и слегла на несколько дней. После этого приучилась чувствовать стоячую воду – гнильцу, тину, ряску, от каких солей может стать плохо. Так она и находила яд в колодцах Гвинеда после того, как их отравил Гаранхир.

Закрыв глаза, Мер опустила пальцы в воду. Холодная, но кости не ломит. Пресная, идет из подземного источника тут же, на острове. Хотя, если задуматься… Остров маленький, посреди океана; тут во всяком источнике будет хоть какая-то примесь морской соли.

Ощутив покалывание в пальцах, Мер поднесла руку к губам и слизнула капельку. Во рту полыхнуло, будто она сделала глоток очень крепкого спиртного. Но ведь это же не вино, а просто вода и…

Услышав за спиной какой-то звук, Мер выхватила нож и обернулась.