Засунь себе в задницу! - [10]
ЭЛВИН: Но что можно сделать в подворотне?
БОНДЖИ: Я подрочу тебе на скорую руку.
ЭЛВИН: За двадцать пять баксов?!?!
БОНДЖИ: Вот именно. Бери или вали.
ЭЛВИН: Но я рассчитывал на другое.
БОНДЖИ: Это или ничего.
ЭЛВИН: Но за двадцать пять баксов я хочу большего!
БОНДЖИ: Ты ведешь себя по-свински. Такой гадкий, требовательный мужик. Благодари Господа за маленькие радости.
ЭЛВИН: Но я все-таки надеялся, что получу шанс продемонстрировать свои способности.
БОНДЖИ: Ты получишь все шансы на свете — будешь крутиться, стонать, вздыхать, раскачиваться, извиваться и вибрировать.
ЭЛВИН: Я же смогу?
БОНДЖИ: Конечно. Я тебе сейчас покажу.
Она вскакивает и начинает крутиться, стонать, вздыхать, раскачиваться, извиваться и вибрировать.
ОФИЦИАНТКА (подбегая): Боюсь, мне придется попросить вас уйти. Люди ходят в шикарные рестораны не для того, чтобы крутиться, стонать, вздыхать, раскачиваться, извиваться и вибрировать.
БОНДЖИ: Можно выйти через черный ход? Так ближе.
ОФИЦИАНТКА: Уходите как угодно, только уходите.
БОНДЖИ (направляясь с ЭЛВИНОМ к черному ходу): Назовем это амурами а-ля подворотня, Альберт.
ЭЛВИН: Элвин. (Выходя в дверь.) Что я должен сейчас делать? Стонать, крутиться…
За ЭЛВИНОМ закрывается дверь, и его голос смолкает. Примерно через минуту он выходит один, застегивая ширинку, из подворотни между рестораном и многоквартирным домом БОНДЖИ. Сразу после этого из подворотни слышится голос БОНДЖИ.
БОНДЖИ: Досвидос, Джордж.
ЭЛВИН: Элвин. (Понуро бредя по улице.)
Пожалуй, после таких выступлений не вызывают на бис. Что ж, слава тебе, Господи, за маленькие радости.
Он уходит. БОНДЖИ выбегает из другой подворотни и снова садится на ступеньки. Она замечает знакомую, которая идет по улице.
БОНДЖИ (кричит): Мисс Коллинз! Привет, мисс Коллинз!
Жеманно подходит МИСС КОЛЛИНЗ, стервозного вида трансвестит с толстым слоем косметики на лице.
МИСС КОЛЛИНЗ: Адский привет, мой Ангел.
Он целует ее.
Котенок, ты выглядишь просто роскошно. Правда! Так и хочется тебя скушать. А теперь скажи, как выгляжу я.
Он напыщенно расхаживает, принимая разные позы.
Скушать хочется?
БОНДЖИ: Трудно сказать: я вегетарианка.
МИСС КОЛЛИНЗ (заметив кого-то невдалеке): Господи, кто это… Не смотри на нее. С такой пошлой и вульгарной пидараской я еще не сталкивалась. Мне стыдно стоять с ней на одной улице. Только погляди: на дворе 1965 год, а она носит танкетки!
Жеманно подходит ШАХРАЗАДА.
ШАХРАЗАДА: Адский привет, Бонджи, любовь моя.
Он целует ее.
И тебе тоже адский привет, мисс Коллинз.
МИСС КОЛЛИНЗ: Не смей ко мне прикасаться.
БОНДЖИ: Я тут заметила — у Шахразады девичья задница.
ШАХРАЗАДА (в восторге): Что, правда? Правда?!
Он вихляет задом.
МИСС КОЛЛИНЗ: А моя? Взгляни на мою.
Он вихляет задом.
БОНДЖИ: Не, у тебя тощая.
ШАХРАЗАДА показывает МИСС КОЛЛИНЗ язык.
МИСС КОЛЛИНЗ: Но ты глянь, когда я хожу: большая разница.
Он шагает, вихляя задом.
БОНДЖИ: Не-а, все равно тощая.
МИСС КОЛЛИНЗ: Ну и ладно, нельзя же иметь всё и сразу.
ШАХРАЗАДА: А что у тебя есть еще?
МИСС КОЛЛИНЗ (обращаясь к БОНДЖИ): Ты бы следила, как садишься, мисс Штучка. Мы-то все равно мужчины.
ШАХРАЗАДА: Говори за себя.
МИСС КОЛЛИНЗ: Я смотрю правде в глаза, а правда в том, что мы — мужчины.
ШАХРАЗАДА: Все зависит от внешнего вида.
БОНДЖИ: Парень ты красивый.
ШАХРАЗАДА (сдерживая гнев): В смысле — «парень»? Слушай, не хочу хвастаться, но я знаю свои достоинства.
МИСС КОЛЛИНЗ: А ты знаешь, где они? У тебя между ног!
ШАХРАЗАДА: Ой, какая проти-ивная! Мисс Хреновая Задница!
МИСС КОЛЛИНЗ: Может, оно и так, но я, по крайней мере, никогда не мажу глаза тенями с блестками, если иду на дневную тусовку. В любом случае, ты бы не задумываясь запрыгнула в койку ради какой-нибудь пизды — это так, так, и ты сама знаешь, что это так.
ШАХРАЗАДА (в ярости): Да я ведь тоже пизда!
МИСС КОЛЛИНЗ: Я о том и говорю — у тебя рожа на манду похожа. Мандорожа! Мандорожа!
ШАХРАЗАДА: Как же я ненавижу пидарасов!
МИСС КОЛЛИНЗ: Поделиться с тобой секретом? Я ненавижу мужиков. Ну почему, почему я тоже мужик? (Повеселев.) Знаешь, кем бы мне хотелось быть больше всего на свете? Лесбиянкой! Это как рыбка, которая сама же не давится косточкой.
ШАХРАЗАДА: У тебя нет чувств, и ты не способна оценить все благородство дорических отношений. А вот у меня были такие прекрасные, будоражащие романы!
МИСС КОЛЛИНЗ: Ну да, романы: три минуты в кустах — по полторы на каждого.
ШАХРАЗАДА: Меня от тебя тошнит: вечно ты возьмешь что-нибудь красивое, возвышенное и изгадишь.
Он лупит МИСС КОЛЛИНЗ ридикюлем.
МИСС КОЛЛИНЗ: Не бей меня, змеюка!
Он грубо отталкивает ШАХРАЗАДУ, и тот чуть не падает.
Не смей меня бить никогда.
Он снова грубо отталкивает ШАХРАЗАДУ, и тот пятится еще дальше. МИСС КОЛЛИНЗ отпихивает ШАХРАЗАДУ все дальше по улице.
ШАХРАЗАДА: Я ударила не так уж сильно. Перестань меня бить, а то пожалеешь! (Скрываются из виду.) Офицер, офицер, это самое, она сует мне в задницу карандаш для бровей!
Их голоса постепенно смолкают.
Из многоквартирного дома выходит девушка лет двадцати пяти.
ДЕВУШКА: Извините, мисс, вы случайно не видели здесь говно?
БОНДЖИ: Ты имеешь в виду Элвина Кунца?
ДЕВУШКА: Нет, у него нет имени: это обычное, заурядное, безымянное говно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга первая. Посвящается Александру Ставашу с моей горячей благодарностью Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
Книга представляет собой оригинальную и яркую художественную интерпретацию картины мира душевно больных людей – описание безумия «изнутри». Искренне поверив в собственное сумасшествие и провозгласив Королеву психиатрии (шизофрению) своей музой, Аква Тофана тщательно воспроизводит атмосферу помешательства, имитирует и обыгрывает особенности мышления, речи и восприятия при различных психических нарушениях. Описывает и анализирует спектр внутренних, межличностных, социальных и культурно-философских проблем и вопросов, с которыми ей пришлось столкнуться: стигматизацию и самостигматизацию, ценность творчества психически больных, взаимоотношения между врачом и пациентом и многие другие.
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.
Роман посвящен театру. Его действующие лица — актеры, режиссеры, драматурги, художники сцены. Через их образы автор раскрывает особенности творческого труда и таланта, в яркой художественной форме осмысливает многие проблемы современного театра.
Толпы зрителей собираются на трибунах. Начинается коррида. Но только вместо быка — плюющийся ядом мальчик, а вместо тореадора — инфантеро… 25 июня 1783 года маркиз де Сад написал жене: «Из-за вас я поверил в призраков, и теперь желают они воплотиться». «Я не хочу вынимать меча, ушедшего по самую рукоятку в детский затылок; рука так сильно сжала клинок, как будто слилась с ним и пальцы теперь стальные, а клинок трепещет, словно превратившись в плоть, проникшую в плоть чужую; огни погасли, повсюду лишь серый дым; сидя на лошади, я бью по косой, я наверху, ребенок внизу, я довожу его до изнеможения, хлещу в разные стороны, и в тот момент, когда ему удается уклониться, валю его наземь». Я писал эту книгу, вспоминая о потрясениях, которые испытал, читая подростком Пьера Гийота — «Эдем, Эдем, Эдем» и «Могилу для 500 000 солдат», а также «Кобру» Северо Сардуя… После этой книги я исчезну, раскрыв все карты (Эрве Гибер).
У безумного монаха Медарда, главного героя «Эликсиров сатаны» — романа, сделавшего Э.Т.А. Гофмана (1776—1822) европейской знаменитостью, есть озорная сестра — «Сестра Моника». На страницах анонимно изданной в 1815 году книги мелькают гнусные монахи, разбойники, рыцари, строгие учительницы, злокозненные трансвеститы, придворные дамы и дерзкие офицеры, бледные девственницы и порочные злодейки. Герои размышляют о принципах естественного права, вечном мире, предназначении женщин, физиологии мученичества, масонских тайнах… В этом причудливом гимне плотской любви готические ужасы под сладострастные стоны сливаются с изысканной эротикой, а просветительская сатира — под свист плетей — с возвышенными романтическими идеалами. «Задираются юбки, взлетают плетки, наказывают, кричат, стонут, мучают.
«Мать и сын» — исповедальный и парадоксальный роман знаменитого голландского писателя Герарда Реве (1923–2006), известного российским читателям по книгам «Милые мальчики» и «По дороге к концу». Мать — это святая Дева Мария, а сын — сам Реве. Писатель рассказывает о своем зародившемся в юности интересе к католической церкви и, в конечном итоге, о принятии крещения. По словам Реве, такой исход был неизбежен, хотя и шел вразрез с коммунистическим воспитанием и его открытой гомосексуальностью. Единственным препятствием, которое Реве пришлось преодолеть для того, чтобы быть принятым в лоно церкви, являлось его отвращение к католикам.
Без малого 20 лет Диана Кочубей де Богарнэ (1918–1989), дочь князя Евгения Кочубея, была спутницей Жоржа Батая. Она опубликовала лишь одну книгу «Ангелы с плетками» (1955). В этом «порочном» романе, который вышел в знаменитом издательстве Olympia Press и был запрещен цензурой, слышны отголоски текстов Батая. Июнь 1866 года. Юная Виктория приветствует Кеннета и Анджелу — родственников, которые возвращаются в Англию после долгого пребывания в Индии. Никто в усадьбе не подозревает, что новые друзья, которых девочка боготворит, решили открыть ей тайны любовных наслаждений.