Записки тюремного инспектора - [344]
Вообще надо сказать, что наши русские традиции на чужбине разваливаются. И это понятно. Срок пребывания русской эмиграции на чужбине слишком продолжительный, чтобы русским людям можно было сохранить свои бытовые черты. Все попытки муссировать за границей русскую культуру слишком искусственны.
Русская культура, русское искусство, литература и техника, конечно, получили мировое признание. Эмиграция разнесла эту культуру по всему миру и поставила на ней точку. Это то, что было. Это культура великого народа, создавшего великую культуру. Теперь этот народ рассеян по всему миру и постепенно теряет свою самобытность.
Русский обычай отходит в область предания и рассказывается детям как сказка, например:
«В углу икона с лампадой стоит, а на столе бурлит и клокочет самовар. А русский церковный звон колоколов, который невольно тянет снять шапку и перекреститься! А постные бублики на паперти у церкви во время говения! А русская зима и лихачи с цветными сетками на лошадях и кучера в валенках и синих армяках с такой же шапкой с зеленым или синим верхом! А заутреня под Светлый праздник, а плащаница, а Рождество Христово, а масленица с блинами, а пасхальный стол...»
Я был свидетелем и очевидцем, как горько плакали в эти дни русские люди, не имея возможности купить себе и детям на Пасху калача и по яичку.
Мы с братом тоже пережили эти чувства, когда первый год в Загребе мы не имели к пасхальному столу буквально ничего, кроме пшенной каши и чашки чаю. И я вспоминаю, как профессор Микуличич (патрон брата) прислал нам тогда от своего стола два ломтика торта.
Русское беженство живет в рассеянии, каждый в своем углу. Чтобы участвовать в общественной жизни, где соблюдаются еще русские обычаи, нужны деньги, которых нет. Встреча Нового года, праздника Рождества Христова, национальные концерты, русская опера, балет и т.д. доступны очень немногим. Объединяется русская эмиграция только в церкви. В церковь идет каждый. И идет как равный. Денег там не надо. Нет и принуждения. Нет и указаний свыше. Толпа теснится в церкви, на паперти и возле церкви. Церковь в эмиграции повсюду является центром, вокруг которого теснятся русские.
В храм Божий идут все - и люди разных взглядов, и политические противники и разных положений. Тут все равны. Я помню, как в Румынии к заутрени пришли все русские, и вдруг среди толпы узнали атамана Ангела, который был всем памятен по деяниям его при наступлении Петлюры на Киев в 1918 году. Он расстреливал офицеров, среди которых стоял теперь у заутрени. Уже утром офицеры искали случая встретить Ангела, но в церкви его никто не тронул.
Вот здесь, в Церкви, хранится русская культура с ее традициями, обычаями и нравами, а не в тех вечерах русской культуры, которые устраиваются официально во всех городах рассеяния русских людей. Мы бывали на этих вечерах, а мне лично приходилось и участвовать в организации их. И я бы назвал эти вечера не вечерами русской культуры, а вечерами бывшей русской культуры. Какой-нибудь доклад. Потом два-три стихотворения Пушкина или Лермонтова. Потом Чайковский в исполнении подрастающей молодежи; хор, танцы.
Одним словом, исполняется то, что творила когда-то Великая Россия. Это сохраняется само собою. Для этого не надо принимать особых мер. Русская литература не может исчезнуть, как не погибнет и русское искусство. А вот сохранить прежнюю русскую культуру для передачи ее подрастающим поколениям, то есть сохранить ее в жизни рядового беженства, сохранить бытовые ее черты и не дать беженству ассимилироваться и потерять хотя бы главные черты своей культуры, - вот эта задача чрезвычайно важна для будущей России, если ей суждено восстановиться.
Державная комиссия ликвидирует вывезенные из России средние русские учебные заведения, а между тем здесь, в этих закрытых учебных заведениях, не только хранится, но и воспринимается русская культура и русское просвещение. Институты и кадетские корпуса - это очаги русского просвещения. Хотя программа у них и принята сербская, но в большей мере, в институтах в особенности, проводилась неофициально и программа русская (музыка, пение, рисование, рукоделие, танцы, иностранные языки, программа чтения классической литературы и т.д.). Весь уклад жизни в этих заведениях русский. Все обычаи, традиции, нравы и даже привычки до мелочей сохранились здесь, передаваясь преемственно от старших воспитанников и воспитанниц к младшим.
Я был поражен, когда после шестилетнего пребывания в самой гуще беженства я попал на службу в Харьковский институт. Впечатление было таково, что я очутился в уголке самой России, до того это было характерное русское учебное заведение. Отличная библиотека при институте. Отлично оборудованный класс рисования и прикладного искусства. Три фортепиано и одно пианино обслуживали музыкальный класс. Художественные работы и художественные балетные танцы были доведены до совершенства. Вся внешняя обстановка соответствовала внутреннему содержанию этой школы. На стенах в дортуарах, коридорах и комнат занятий развешаны портреты русских императоров, императриц и знаменитых русских писателей, композиторов и ученых. На всех партах, а в дортуарах и на столах и кроватях, разбросаны книги, тетради, пеналы.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Джессика Стоядинович, она же Стоя — актриса (более известная ролями в фильмах для взрослых, но ее актерская карьера не ограничивается съемками в порно), колумнистка (Стоя пишет для Esquire, The New York Times, Vice, Playboy, The Guardian, The Verge и других изданий). «Философия, порно и котики» — сборник эссе Стои, в которых она задается вопросами о состоянии порноиндустрии, положении женщины в современном обществе, своей жизни и отношениях с родителями и друзьями, о том, как секс, увиденный на экране, влияет на наши представления о нем в реальной жизни — и о многом другом.
Сергей Соколов – бывший руководитель службы безопасности Бориса Березовского, одна из самых загадочных фигур российского информационного пространства. Его услугами пользовался Кремль, а созданное им агентство «Атолл» является первой в новейшей истории России частной спецслужбой. Он – тот самый хвост, который виляет собакой. Зачем Борису Березовскому понадобилась Нобелевская премия мира? Как «зачищался» компромат на будущего президента страны? Как развалилось дело о «прослушке» высших руководителей страны? Почему мама Рэмбо Жаклин Сталлоне навсегда полюбила Россию на даче Горбачева? Об этом и других эпизодах из блистательной и правдивой одиссеи Сергея Соколова изящно, в лучших традициях Ильфа, Петрова и Гомера рассказывает автор книги, журналист Вадим Пестряков.
Юджин О’Келли, 53-летний руководитель североамериканского отделения KPMG, одной из крупнейших аудиторских компаний мира, был счастливчиком: блестящая карьера, замечательная семья, успех и достаток. День 24 мая 2005 года стал для него переломным: неожиданно обнаруженный рак мозга в терминальной стадии сократил перспективы его жизни до трех месяцев. Шесть дней спустя Юджин начал новую жизнь, которую многие годы откладывал на будущее. Он спланировал ее так, как и подобает топ-менеджеру его ранга: провел аудит прошлого, пересмотрел приоритеты, выполнил полный реинжиниринг жизненных бизнес-процессов и разработал подробный бизнес-план с учетом новых горизонтов планирования с целью сделать последние дни лучшими в жизни. «В погоне за ускользающим светом» – дневник мучительного расставания успешного и незаурядного человека с горячо любимым миром; вдохновенная, страстная и бесконечно мудрая книга о поиске смысла жизни и обращении к истинным ценностям перед лицом близкой смерти.
Впервые выходящие на русском языке воспоминания Августа Виннига повествуют о событиях в Прибалтике на исходе Первой мировой войны. Автор внес немалый личный вклад в появление на карте мира Эстонии и Латвии, хотя и руководствовался при этом интересами Германии. Его книга позволяет составить представление о событиях, положенных в основу эстонских и латышских национальных мифов, пестуемых уже столетие. Рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг интересующихся историей постимперских пространств.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.
Если говорить о подвижничестве в современной русской литературе, то эти понятия соотносимы прежде всего с именем Валентина Распутина. Его проза, публицистика, любое выступление в печати -всегда совесть, боль и правда глубинная. И мы каждый раз ждали его откровения как истины.Начиная с конца 1970-х годов Распутин на острие времени выступает против поворота северных рек, в защиту чистоты Байкала, поднимает проблемы русской деревни, в 80-е появляются его статьи «Слово о патриотизме», «Сумерки людей», «В судьбе природы - наша судьба».
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
В автобиографическую книгу выдающегося русского писателя Владимира Крупина включены рассказы и очерки о жизни с детства до наших дней. С мудростью и простотой писатель открывает свою жизнь до самых сокровенных глубин. В «воспоминательных» произведениях Крупина ощущаешь чувство великой общенародной беды, случившейся со страной исторической катастрофы. Писатель видит пропасть, на краю которой оказалось государство, и содрогается от стихии безнаказанного зла. Перед нами предстает панорама Руси терзаемой, обманутой, страдающей, разворачиваются картины всеобщего обнищания, озлобления и нравственной усталости.