Философия, порно и котики

«Я работаю в пограничном пространстве между порнографией, искусством и мейнстримом»

Специально для российского издания «Философии, порно и котиков» главный редактор «Индивидуума» и ведущий подкаста о сексе «Щелк» Феликс Сандалов поговорил со Стоей о псевдонимах порнозвезд, состоянии индустрии, актерской игре и судьбе человечества.

Когда в последний раз у вас был напряженный спор с кем-либо и о чем он был?

Дайте подумать… (Долгая пауза) Когда я в последний раз спорила, да еще и отдалась эмоциям, разозлилась… Знаете, в Америке в разговорах о слатшейминге и жертвах изнасилования нередко звучит такое выражение: «Не важно, насколько короткая юбка на ней была». Но в обществе по-прежнему распространена идея, что женщина сама провоцирует насильника и что она сама виновата… Я просто выхожу из себя, когда слышу подобное! Все мои друзья считают, что длина юбки — это не повод и не причина, и, более того, они проповедуют эту мысль. Потому что об этом нужно говорить. И вот не так давно мой друг, которого я называю Красавчиком (отредактировано)[1], начал защищать журналистов, которые нарушали мои личные границы и преследовали меня. Он объяснял это тем, что я в каком-то смысле селебрити и, значит, должна быть готова ко всему. И я взорвалась и разозлилась, потому что это ничем не отличается от того, когда насильника оправдывают короткой юбкой жертвы. Абсолютная чушь! Мы сильно поспорили. Я настолько распалилась, что он не знал, куда спрятаться. Он же всегда видел меня довольной и счастливой — все любят счастливых людей, — но я ухожу в крайности. Когда я счастлива, я так счастлива; когда я возбуждена, я так возбуждена; но когда я злюсь… Это просто атомная бомба. Он просто не знал, что делать с женщиной, которая так борется за справедливость. Лучше не спорьте со мной (смеется).

Я постараюсь. А можете пояснить, что такое «автозагаропокалипсис»[2], о котором вы пишете в книге?

Вторая половина слова — это «апокалипсис», такое негативно заряженное, я бы сказала, пугающее слово. Это когда мир катится в пропасть. А первая половина — «автозагар» — отсылает к Дональду Трампу, потому что, ну, понимаете, он такой оранжевенький… В Америке многих невероятно шокировали его победа на выборах и его действия на посту президента — все паниковали, думали, что все, это конец. И, действительно, было ощущение какого-то конца света. Мои тексты были попыткой справиться с этим стрессом.

Вы тоже считаете, что человечество обречено?

Я думаю, что пока планета не изменится — и не изменится сильно, мы не сократим выбросы углекислого газа в атмосферу. Возможно, тогда уже будет слишком поздно. Но я верю в человечество, потому что мы очень умные создания и, возможно, придумаем то, благодаря чему не исчезнем с лица Земли. Мы и раньше как-то приспосабливались. Но перспективы довольно мрачные, как мне кажется.

При этом некоторые говорят, что мир все же становится добрее. Вы согласны?

Двоякая ситуация. Все вокруг всё больше бросаются в крайности. Просто оглянитесь: люди стремятся защитить справедливость, но их представления о ней с большой скоростью удаляются друг от друга. Я живу в Нью-Йорке, в синем штате[3], у меня есть друзья в Лос-Анджелесе — и тут, и там очень крепкое сообщество: все полны любви и помогают друг другу. Это прекрасно. Но включаешь новости и видишь другой мир — мир, где могут убить за «неправильный» вопрос на улице. Мы замыкаемся в своих пузырях, и, вероятно, поэтому нам кажется, что общество становится добрее. Но нельзя терять из виду остальной мир, иначе однажды будет слишком поздно.

При этом оговорюсь, я не считаю, что большинство сторонников Трампа — обязательно какие-то злые и жестокие люди. Не думаю, что многие консерваторы хотят лишить малоимущих социальной поддержки. Мне кажется, что дело в повсеместном индивидуализме — и так, шаг за шагом, на большой дистанции мы приходим к уже неприкрытой жестокости. Люди не злые — они просто выросли в такой среде.

Вместе с тем перед лицом общей опасности люди готовы объединяться, закрывая глаза на разногласия, — это здорово. Но это не значит, что опасности нет и всё в порядке.

Что произошло в вашей жизни с момента выхода книги?

Мой вебсайт — zerospaces.com[4] — занимает уже намного больше времени: нужно постоянно публиковать новые материалы, чтобы оправдать подписку на нас. Но проект растет, к команде присоединились три человека. У меня появилась колонка с секс-советами на Slate. Мы до сих пор живем со Стивом. И я до сих пор в каком-то смысле работаю над книгой, потому что ее продвижение — это тоже работа.

Для чего вам нужен ZeroSpaces?

Я изучаю границы того, что можно назвать порнографией. И работаю в пограничном пространстве между порнографией, искусством и мейнстримом. У нас регулярно выходит интернет-альманах, который освещает разные аспекты сексуальности. Мы публикуем эссе, эротические рассказы, биографии людей, борющихся за права секс-работниц, фотогалереи и видео: от обучающих до хардкорных — и все это пронизано темой номера[5].

Но все же в чем миссия проекта?

В первую очередь — приносить прибыль. Это докажет, что к представителям порноиндустрии можно относиться уважительно, гуманно работать с ними и при этом оставаться конкурентоспособным. Мы хотим делать сложные вещи — куда сложнее «традиционного порно» — и при этом быть устойчивой компанией.