Записки Обыкновенной Говорящей Лошади - [5]

Радость наша не знала предела. Мы, конечно, сразу решили, что незнакомец – командировочный, один из героев пятилетки, которого вызвали в Москву, в Наркомат тяжелой промышленности, может, вызвал сам «Серго» (Орджоникидзе). Горячо поблагодарив «героя», мы не без робости вошли в вестибюль станции «Охотный Ряд», спустились по эскалатору на платформу и сели в чистенький пустой вагончик, и чудо-поезд мигом домчал нас до станции «Сокольники». Ну а потом мы долго-долго добирались к себе домой, Шура – на Новую Басманную, я – к Покровским воротам.

А всего через год, уже студентка, я ежедневно проделывала тот же путь – ездила на метро в Сокольники, где находился мой институт ИФЛИ. Только садилась в метро не на Охотном Ряду, а у Мясницких ворот…

Метрополитен был нужен москвичам как воздух, но не уверена, что им необходимы были стены, облицованные мрамором всех цветов, драгоценная мозаика, фрески, панно, изваяния, статуи, барельефы и хрустальные люстры.

Пусть простят меня поклонники сталинской архитектуры, мне и в 1930-х не нравились, казались безвкусными подземные метродворцы, кроме, пожалуй, станции «Кропоткинская» архитектора Душкина (тогда она называлась станция «Дворец Советов»).

И все-таки затратный метрополитен (мы за ценой не постоим!) не был показухой. Он был нужен нам и по-другому нужен был и Сталину. Метро было нужно для грядущей войны, которую Сталин уже тогда готовил, но и боялся. Показухи в тогдашней Москве и без метрополитена хватало. Приведу только один пример – звезды на башнях Кремля.

В 1930-х решили поменять царских двуглавых орлов на красные пятиконечные звезды; поменять символ одной эпохи на символ другой. Вполне объяснимое решение. Но шумиха вокруг будущих звезд поднялась такая, будто сталинские умельцы не новые звезды мастерили, а сам Кремль заново строили. Без конца повторялось, что звезды обязательно будут рубиновыми – не красными, а именно рубиновыми. Видимо, из рубинов, которые, как известно, считаются наряду с алмазами, сапфирами и изумрудами драгоценными камнями первого класса и в большом количестве предназначены разве что для украшения царских корон и скипетров.

Когда звезды, наконец-то, появились на шпилях древних кремлевских башен, я побежала смотреть сие чудо-юдо. Задрав голову, увидела темные, мелкие, не сильно впечатляющие комочки. Потом выяснилось, что звезды отнюдь не из рубинов, а из рубинового стекла. А недавно, стало быть, более чем через полвека, я узнала из газет, что они трехслойные – из рубинового стекла, из хрусталя и из матового стекла. И освещаются изнутри сверхмощными лампами. В общем, я давно поняла, что со звездами из рубинов мне морочат голову.

И наконец, все 1930-е годы шла подготовка к суперграндиозному строительству Дворца Советов. Это сооружение должно было стать чем-то небывалым, чем-то в стиле египетских пирамид, что ли.

Дворец Советов решено было возводить в самом центре Москвы. На всякий случай снесли храм Христа Спасителя, который хоть и строили целых сорок лет, но, как считалось тогда, он не представлял собой «художественной ценности». Это я цитирую тогдашнюю формулировку.

Победителем конкурса на архитектурное решение уникального Дворца Советов оказался знаменитый архитектор Иофан. По его замыслу, само здание Дворца должно было служить пьедесталом для гигантской статуи Ленина.

Помню, в Москве говорили, что голову Ильича никто так и не увидит. Она будет окутана облаками.

Естественно, Дворец Советов предполагалось окружить огромным парком.

Пока подробности будущей мегастройки обсуждались, в Москве стоял вселенский плач. Ведь целый многонаселенный район был обречен на снос. Боясь оказаться на улице, коренные москвичи меняли свои комнаты на любые углы в любых халупах, чтобы только убежать подальше от будущего Дворца… Суеверные граждане решили, что место это заколдованное. Будто бы на нем стояла древняя старообрядческая церковь, которую сожгли, и будто бы старообрядец-поп проклял ту землю на веки вечные.

Но Дворца Советов Сталин, как известно, не построил, и все торжественные мероприятия сталинской и послесталинской России – от показательных процессов до похорон вождей, от Первого съезда писателей до шахматных поединков Карпов – Каспаров – проходили в Колонном зале старого Дворянского собрания, которое большевики переименовали в Дом Союзов.

В утешение самой себе скажу, что в XX веке не только Россию, но и другие цивилизованные страны обуял бес гигантомании. Сперва это произошло с фашистской Италией, за Италией последовала Германия – страна, славящаяся своими протестантскими добродетелями: умеренностью, скромностью, благоразумием. Немецкие бюргеры в 1930-х отвернулись от своих фахверковых домиков и возжелали любоваться сооружениями-гигантами. Лейб-архитектором Гитлера стал Шпеер, и в Нюрнберге появился грандиозный стадион для грандиозных парадов и не менее грандиозной Олимпиады 1936 года. Была построена и огромная так называемая «Имперская канцелярия» – резиденция Гитлера, где этот пигмей восседал за необъятным письменным столом. И наконец, в 1937 году на Международной выставке в Париже немцы создали впечатляющий павильон, который занял второе место, уступив только павильону СССР, увенчанному скульптурой Мухиной «Рабочий и колхозница».