Западный край. Рассказы. Сказки - [50]
С первых лучей рассвета и до той поры, покуда закатное солнце не затопляло лощины, все вокруг было полно движения и шума. Потом горы — гряда за грядою — засыпали и очертания их таяли во мгле: первыми засыпали ближние горы, затем — те, что подальше. Парни, окончив работу, брали в руки свои свирели и выводили протяжные напевы.
Издавна было заведено здесь, в горах: садилось ли солнце или вставало — парни выносили из дому свои свирели и кхены, и тотчас все тяготы и огорчения уносились прочь, и возвращались к людям утехи да радости — так говорили старики.
Неподалеку от Комитета разожгли большой костер. Собралось много народу. Здесь были и председатель Тоа, и дочка его, Кхуа Ли.
Председатель затянул песню. Голос у него был не очень выразительный, но громкий. Напев то тягучий и плавный, то прерывистый, словно дыхание поднимающегося на кручу человека, звучал все выше и выше:
И как всегда, едва он допел свою песню, парни и девушки начали громко смеяться и хлопать в ладоши.
Председатель молча курил; но потом, видно вспомнив о чем-то, быстро поднялся и ушел. Ох, и непоседливый же у него нрав — вечно дела да заботы!
— Мех!.. Кузнечный мех!.. — бормотал он на ходу. — Совсем позабыл про него…
И Тоа припустил бегом.
А костер возле Комитета горел ярче прежнего.
Зианг Шуа, вернувшись домой, долго сидела одна, и мысли ее блуждали где-то далеко-далеко.
Ночь стояла лунная, было светло, как днем. Всякий раз, когда тот, кого она помнила еще бедным узником, томившимся прежде в начальничьем доме, скрипучим своим голосом заводил, раздувая мехи в кузнице, песню, звуки ее снова возвращали Зианг Шуа к тревогам и радостям отошедшего дня.
Горы Финша — то островерхие, то округлые — были такие же, как раньше. И приграничный перевал, через который шел путь вниз, на равнину, весь год окутанный туманом, высился по-прежнему, закрывая край неба. В ту сторону злая судьба увела ее мужа. Уездные чины и француз, заправлявший фортом, тоже бежали туда. Оттуда из-за перевала ползет нынче смутная молва про государя да злых духов. Что там? Уж не обитель ли мертвых, откуда приходят к нам одни лишь горести да печали?..
Но тут издалека донеслись переливы кхена. Огоньки в деревнях, что стояли по склонам гор, мерцали, перемешавшись с синими звездами. И вновь возвратились к старой Зианг Шуа нехитрые ее радости. Она стала думать о Ниа, о скором его возвращении…
Прохладная пелена тумана, обычного в эту пору, подползала к кострам из сосновых веток, полыхавшим вокруг шумной, веселой толпы.
Какой-то парень самозабвенно дудел на кхене, отплясывая у костра; всякий раз, как он выделывал замысловатое коленце, зрители разражались криками одобрения. Гулянье было в разгаре.
И лишь немногие, оставшиеся сидеть в темноте за пределами светлого круга, тихонько играли на кхенах для собственного удовольствия. Иногда музыка вдруг умолкала, и тогда становился слышен печальный, трепещущий напев девушки лоло.
Три подружки: мео, лоло и зао, примостившись рядышком у огня, поджаривали кукурузу. Сидевшая поодаль девушка хани вдруг опустила платок, который прикрывал ее лицо, и оборвала свою песню. Но тут из-под рукава, заслонявшего лицо другой подружки, полились напевы рожка — заунывные, точно жалобы сердца.
Нгиа только что вернулся из лежавшей ниже по склону деревушки и решил было идти спать, но его окликнули девушки, которые шли поглядеть на танцы:
— Неужто, товарищ Нгиа, вам и погулять с нами неохота? — спросила одна.
А другая добавила с усмешкой:
— Товарищ Нгиа небось ни за что не возьмет жену из мео.
Тут уж, хочешь не хочешь, пришлось завернуть к Комитету. Обычно занозистые шутки эти он оставлял без внимания. Но ему не хотелось, чтоб девушки и парни подумали, будто он их сторонится.
Ми решила, что он пришел сюда ради нее. А Нгиа был увлечен собственными мыслями. Строительство близится к концу. Народ не жалеет сил. Кто б мог подумать, что все пойдет так гладко и споро.
И все же, ловя на себе взгляды Ми, Нгиа ощущал какое-то смутное беспокойство. Он знал, что девушка влюблена в него. А ведь тот, кого любят — бьется ли в нем самом ответное чувство или нет, — все одно волнуется и даже грустит. У Нгиа грусть эта была безотчетной и едва уловимой. Он и сам не понимал себя до конца; да и не хотел понять. Но одно ему было ясно: все, даже самая малость сейчас имеет значение и потому нельзя быть безответственным даже в любви. И он был осторожен…
— Товарищ Нгиа вовсе и не собирается жить у нас, в Финша, — сказала Ми.
— Но ведь я же работаю здесь.
— Работать и жить — не одно и то же. А жить вам у нас не хочется.
Туманный разговор этот, который каждый из них понимал по-своему, сопровождался многозначительными взглядами.
— Неправда это.
— Нет, правда.
Ми усмехнулась:
— Вы ведь нездешний, вы родом с равнины.
— Я давно следую за Революцией, не помню, когда уж и был дома.
— Погодите-ка, женитесь — жена вас никуда из дому не отпустит.
— Ну, это еще не известно, — покачал он головой.
Три аллегорические сказки современного популярного вьетнамского писателя, известного советскому читателю по вышедшей в нашем издательстве книге «Приключения кузнечика Мена».
Сказка о захватывающих, полных опасностей приключениях кузнечика Мена, его друзьях и врагах. Для дошкольного и младшего школьного возраста.Перевод с вьетнамского.
Многие ли из нас знают, что такое «зеленый луч»? Вот как объясняют это справочники: «Зеленый луч — оптическое явление, вспышка зеленого света в момент исчезновения солнечного диска за горизонтом или появления его из-за горизонта». Увидеть зеленый луч в природе удается немногим, поэтому представления о нем бытуют разные — и как он выглядит, и что он обозначает и сулит своему случайному зрителю. Когда в 2004 году в Астрахани вышел первый номер литературного журнала «Зеленый луч», эпиграфом к нему послужили слова нашего любимого писателя-земляка Юрия Селенского из его рассказа «Зеленый рассвет».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«На берегу неба» – новая книга Василия Голованова, известного читателю по блестящим художественным исследованиям «Нестор Махно», «Остров, или Оправдание бессмысленных путешествий», «К развалинам Чевенгура», «Каспийская книга». На этот раз автор представил на суд читателя небольшие повести и рассказы, исполненные редких в современной литературе искренности и исповедальности. Соединение мужской жесткости и в то же время нерастраченной юношеской нежности в размышлениях о любви, о детстве, о героизме и трусости, о призвании и о судьбе человека – свидетельство неистового желания автора докопаться до сути: зачем дается человеку жизнь и что надо сделать с собой, чтобы среди самой затрапезной обыденности самому остаться живым, сохранить в себе искру божественного света?
Очевидно, чтобы оживить литературу, ее надо хорошенько, по-настоящему убить. С поэзией это иногда проделывают, с прозой реже. Проза тяжелая, так просто не убьешь. Перед нами совершенно новая проза, причем, в отличие от иных «новаторских» потуг, не только не скучная, — захватывающая. Сюжет, действие, диалоги, персонажи. Как снящееся кино — не оторвешься.Вашему вниманию предлагается книга Алексея Георгиевича Радова «Smoking kills».
Грозное оружие сатиры И. Эркеня обращено против социальной несправедливости, лжи и обывательского равнодушия, против моральной беспринципности. Вера в торжество гуманизма — таков общественный пафос его творчества.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Веркор (настоящее имя Жан Брюллер) — знаменитый французский писатель. Его подпольно изданная повесть «Молчание моря» (1942) стала первым словом литературы французского Сопротивления.Jean Vercors. Le silence de la mer. 1942.Перевод с французского Н. Столяровой и Н. ИпполитовойРедактор О. ТельноваВеркор. Издательство «Радуга». Москва. 1990. (Серия «Мастера современной прозы»).