Западный край. Рассказы. Сказки - [25]
«Немало изъездил я шоссейных дорог, что уходили ровными лентами к вершинам и перевалам и спускались к равнинам, — думал военный. — Лягут они и здесь, в Финша! Вон как разбежались наши горы — до самого горизонта, и скоро увидим, как опояшут их, пройдут напрямик широкие ровные дороги»!
Он окинул взглядом распаханные поля, которые ступеньками поднимались по диким некогда склонам. В утреннем тумане то появлялись, то исчезали фигурки людей, занятых работой. Он остановился. Конь тоже тотчас остановился и, опустив голову, принялся щипать траву. Военный прислонился к теплому конскому боку и достал свирель.
И полились, улетая вслед за расходящимся туманом, нежные звуки, разнеслись далеко:
Это кто же так здорово играет на свирели? Люди, оставив работу, потянулись с полей к лощине. В войну немало парней ушло из Финша в солдаты и партизаны… Может, кто из них возвратился?
С дальних пашен людям не видно было сквозь дымку тумана, кто играет, но свирель говорила и с ними:
Люди, сбегавшие к дороге, разглядывали незнакомца и его белого коня. Всем хорош молодец, да, видать, не из наших краев — и одет не так, и этот кожаный ранец… Хотя вот свирель у него повязана красной тесьмой! А кто еще, кроме мео, так повязывает свирель?.. Да кто же он, в самом деле?
Парень отнял свирель от губ и обвел их взглядом.
— Ну как, узнали меня? — спросил он усмехаясь.
— Вспомнили, конечно… — ответили ему.
— Кто ж я, по-вашему?
— Ты — наш солдат.
— Который? Солдат Лаунг или солдат Мань?
— Да нет же! Ты — солдат Тхао Кхай! — крикнул кто-то.
И горы отозвались эхом:
— Тхао Кхай! Тхао Кхай!
На пашне остался один только старый Ниа Пао, глухой как пень. Но и он, заметив, что все люди, кроме него, столпились у подножия горы, поспешил за ними.
А дома Зианг Шуа с дочкой собиралась в поле и запасалась едой на обед. Ми как раз доставала из золы печеные стручки перца, как вдруг за стеной застучали копыта. И все прежние страхи разом нахлынули на Зианг Шуа, снова, как много лет назад, ее заколотила дрожь.
В дом вошел Тхао Кхай.
— Низко кланяюсь вам, мама! — произнес он громко.
Зианг Шуа оторопела, потом подбежала к сыну, схватила его за руки, жадно взглянула в лицо.
— Кхай, сынок!
В этом крике вылилась вся боль материнской души, все бессонные ночи и долгие дни ожидания. И соседи, ввалившиеся в дом следом за Тхао Кхаем, молча стояли и смотрели, как она, не выпуская его рук, всматривается в лицо сына. Воцарилась тишина вокруг, умолкли даже мельницы, моловшие кукурузу в соседних хижинах.
Никто не смеялся и не плакал — все просто стояли и смотрели на сына с матерью. И было на что посмотреть! Это их земля, земля Финша, произвела на свет такого молодца-солдата, и вот он вернулся верхом на коне. Вернулся и украсил дом и жизнь матери. Мыслимо ли было такое в прежние времена, когда здешняя земля прозябала во мраке и в неволе?
Ми тихонько сказала:
— Мама, Кхай, наверное, проголодался с дороги…
И только тогда Зианг Шуа отпустила руки сына и засуетилась, собирая завтрак. Все расселись. Суетливо пододвигала она сыну то горшок с кукурузой, то чашку с похлебкой, то присоленные стручки перца…
А Кхай сидел и ел спокойно, не торопясь. Отведав блюдо, он предлагал его матери и соседям, и ясно было, что не забыл он прекрасный обычай родного края: если сел за трапезу, всем вокруг предлагай то, что ешь и пьешь сам, и предлагай не раз и не два, пусть все отведают. Ловко, как прежде, черпал он ложкой кукурузную муку и с удовольствием отправлял ее в рот, и все смеялись от радости и изумления, словно никогда раньше не видывали, чтобы кто-нибудь ел кукурузу с таким смаком, а многие, сбегав домой, воротились со своей кукурузой и строганой олениной и тоже принялись за еду.
Когда сын насытился, Зианг Шуа, как положено, приступила к расспросам.
— Ты вернулся с солдатами, сынок? — осведомилась она.
— Нет, мама, — ответил Кхай. — Просто я кончил ученье и вернулся в родные места.
Он взял свой кожаный ранец, откинул крышку. И все увидели блестящую никелированную коробку с ампулами и шприцем и стетоскоп с двумя резиновыми трубками, длинными и красными, как цветок зай. Никто не понял, что это такое.
— Я закончил медицинское училище, мама, — объявил Кхай, — и теперь буду лечить больных.
Зианг Шуа широко раскрыла глаза:
— Значит, Правительство назначило тебя шаманом?
Кхай рассмеялся:
— Нет. Правительство назначило меня фельдшером.
— А, знаю! — воскликнула Ми и тоже засмеялась. — Ведь такие штуки я видела в городе у медсестры.
— Верно, — сказал Кхай.
Соседи глядели на него во все глаза. Снова воцарилось молчание, только свиристел и булькал чей-то бамбуковый кальян. Тогда Кхай снова набрал кукурузной муки, зачерпнул подливки и, смеясь, принялся объяснять всем, как надо ездить верхом и играть на свирели. И соседи быстро уверились, что к ним вернулся прежний Тхао Кхай.
А тут подоспел и председатель Тоа, за ним явился Нгиа. Народу в дом набилось — не продохнуть. Бамбуковые кальяны, переходя из рук в руки, шли по кругу, не минуя и тех, кто расположился в самых дальних углах дома. Курильщики, уминая пальцами набивку, приглашали друг друга затянуться, покурить предлагали и молодым женщинам, и совсем старым бабкам. Ребятишки, вскарабкавшись на помост над кухонным очагом, расселись там, свесив головы. Словом, веселье шло полным ходом.
Три аллегорические сказки современного популярного вьетнамского писателя, известного советскому читателю по вышедшей в нашем издательстве книге «Приключения кузнечика Мена».
Сказка о захватывающих, полных опасностей приключениях кузнечика Мена, его друзьях и врагах. Для дошкольного и младшего школьного возраста.Перевод с вьетнамского.
Сказки, мифы, история органично вплетаются в изощренные сюжеты рассказов этого сборника от лауреата премии «Уитбреда» Марка Хэддона, автора «Загадочного ночного убийства собаки». Одиночество и оторванность от мира становятся причиной тяжелых переживаний. И даже когда между самыми непохожими людьми возникают непрочные, тонкие связи, которые как будто бы сулят проблеск надежды, что-то заставляет эти связи рваться — и чаще всего это заканчивается катастрофой. В «Револьвере» жизнь мужчины полностью меняется после инцидента с пистолетом.
Семья Липы — семья предпринимателей. Она, ее родители и младший брат Берти зарабатывают себе на жизнь сбором металлолома. Их бизнес труден, непостоянен, а порой и просто опасен, хотя семья живет в мире возвышенных метафор, созданных главой семьи. Их труд — благороден, платят за него — «звонкой монетой», а найденные предметы свозятся прямиком в… «Рай».В романе одного из самых ярких голосов немецкоязычной литературы соединились фантазия и суровая семейная история, гротеск и трагедия целого поколения, оторванного от корней.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Родители маленького Димы интересуются политикой и ведут интенсивную общественную жизнь. У каждого из них активная гражданская позиция. Но вот беда: мама и папа принадлежат к прямо противоположным лагерям на политическом поле. Очень скоро Дима замечает, что трагически расколота не только его семья… Книга содержит нецензурную брань.
«Тварь размером с колесо обозрения» — первое реалистическое произведение писателя, получившего признание в качестве молодого талантливого фантаста. Только фантасту это и было под силу: написать о раке такую книгу, в которой болезнь — не самое страшное. Вы поймете, что бояться стоит только самих себя. Роман Владимира Данихнова научит вас не бояться страха. Он откроет, что самые темные наши переживания растут из того же корня, что и самые светлые. В отличие от бога смерти, не знающего разницы между добром и злом, сделанным и несделанным, у человека есть выбор.
В нашей стране живет 146 544 710 человек. Из них, как минимум два миллиона смотрели телеканал «Культура» и слушали радио «Серебряный дождь», где Алекс Дубас постоянно рассказывал о счастье и собирал его. Еще несколько десятков тысяч читали об этом в «Фейсбуке». Каждое чтение момента счастья в эфире, каждый пост – возвращались новыми и новыми историями. Здесь их почти тысяча. У вас в руках концентрат и катализатор счастья. Ваша собственная машина времени. Итак. Здесь были счастливы Артем и Юля, Михаил Жванецкий, Ингеборга Дапкунайте, Ася, Владимир Меньшов, Вано, Ольга, Андрей Шаров, Катерина, Аким, Слава Сэ, Алина, Андрей, Ивар Калныныш, Роман Геннадиевич, Вахтанг Кикабидзе, Даша, Лука, Максим Цхай, Инесса, Альберт Филозов, Сергей Юрский, Тамара, Нарине, Ирина Хакамада, Игорь, Малхаз, Людмила Петрушевская, Ляйсан, Костя, Владимир Кристовский Дайга, Андрей Бартенев, Алексей, Елка, отец Владимир, Тата, Айжан, Николай Цискаридзе и еще как минимум 903 человека.
Грозное оружие сатиры И. Эркеня обращено против социальной несправедливости, лжи и обывательского равнодушия, против моральной беспринципности. Вера в торжество гуманизма — таков общественный пафос его творчества.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Веркор (настоящее имя Жан Брюллер) — знаменитый французский писатель. Его подпольно изданная повесть «Молчание моря» (1942) стала первым словом литературы французского Сопротивления.Jean Vercors. Le silence de la mer. 1942.Перевод с французского Н. Столяровой и Н. ИпполитовойРедактор О. ТельноваВеркор. Издательство «Радуга». Москва. 1990. (Серия «Мастера современной прозы»).