Западный край. Рассказы. Сказки - [27]
И с той поры са не брали в рот оленьего мяса. Незлобивые и кроткие нравом, они круглый год ловили рачков, рыбачили, собирали плоды и коренья, вязали сети, плели корзины, мастерили скамейки из гибких стволов ротанговой пальмы, делали из лиан подносы. Но чаще всего бродили они вдоль ручьев и рек, подстерегая рыбу и избегали людей, удрученные горькой своей судьбой…
— Знаете, Нгиа, — Панг поднял на него свои выцветшие глаза, — я ведь родом из Хуоика…
— Да-да, из Хуоика, — машинально повторил Нгиа.
Хуоика… Маленькая деревушка, в ней не набралось бы и десятка дворов, стояла когда-то на берегу. Синяя речка Намкуои выбегала навстречу людям из тенистого леса; богатая рыбой, кормила она деревни са и тхай, теснившиеся на ее берегах.
В тот год ударные боевые агитгруппы, продвигаясь по тылам неприятеля через Тэйбак, дошли почти до самой западной границы. Но неподалеку от Хуоика их застиг паводок. Вода в реке поднялась и затопила брод, так что переправиться можно было только на лодках.
В этом районе, как назло, не оказалось ни базы, ни связи, ни проводников.
Узнав, что в деревушке Хуоика живет беднота, бойцы решили зайти туда — спросить насчет переправы.
Они вышли к реке и, дождавшись ночи, постучались в дом на краю деревни. Они рассказали хозяевам обо всем: как тэй истязают и обирают народ, как революционеры вместе с народом поднялись, чтобы прогнать тэй. Хозяева слушали их со слезами на глазах и кланялись. На другую ночь в дом собралась чуть ли не вся деревня, люди сидели и, боясь проронить словечко, слушали пришельцев, а те рассказывали им, как надо бить тэй.
Боевая группа переправилась через реку возле Хуоика. В деревне дали им лодки и каждому — по корзине риса и свертку с соленой рыбой.
Но когда бойцы возвращались обратно, деревни Хуоика они уже не нашли. Пронюхав о недавней их переправе, тэй сожгли деревню дотла и перебили всех жителей.
Уцелело лишь двое ребятишек: когда тэй ворвались в деревню, они уходили на реку ловить рыбу…
И хотя сам Нгиа не бывал никогда в Хуоика, не видел синей реки Намкуои, он почувствовал вдруг, что Панг близок и дорог ему как брат…
— Выходит, Панг, вы и есть тот мальчишка, который тогда чудом уцелел? — спросил Нгиа.
— Выходит, так, — сказал Панг. — Со мной еще была девочка, но она потом ушла вместе с солдатами. А меня спасли и выходили люди из деревни тхай, что стоит возле самого устья. Но добрые люди в ту пору повсюду жили бедно. И я в поисках пищи и крова стал ходить из дома в дом, из деревни в деревню. Пока добрался до речки Намма, вошел в возраст и мог уже сам прокормиться. Вот и осел я в Наданге.
Нгиа прежде никогда не встречал Панга, но, как и все, кто работал в тылу врага здесь, на Западе, он слыхал немало подобных историй. Бывая в селениях тхай или зао, мео или лы, он и сам бог знает сколько раз рассказывал людям про мужество и верность са, чьи деревни с начала и до конца войны поставляли связных и проводников и перевозили бойцов Революции на своих лодках через большие реки Черную и Ма и через малые речки. И как бы ни свирепствовали каратели, са держались отважно и стойко. Если же вражьим ищейкам и удавалось схватить кого-нибудь из са на партизанских тропах, человек этот брал всю вину на себя и не выдавал никого. Случалось, тэй истребляли са целыми деревнями, как в Хуоика, но ни один из них не изменил Революции.
В тот давний день, справив поминки по погибшим, боевая группа отправилась дальше, и вместе с нею ушла маленькая девочка, которую бойцы нашли плачущей на берегу. Не зная имени девочки, они назвали ее Хуои Ка.
С тех пор прошло лет десять или больше. Говорят, солдаты отдали Хуои Ка в школу, а нынче она будто бы учится в институте в Ханое. Так ли все было или нет — никто не знает.
Но нынче от истоков рек и до самых низовий, в Лайтяу и даже в Шонла, — везде, где живут са, рассказывают, каждый по-своему, необычайную и счастливую историю про «девочку Хуои Ка, что учится в самой столице». А староста Панг, если, случалось, при нем заходил разговор об этом, всегда добавлял: «В тот день Хуои Ка ловила рыбу вместе со мной, мы ведь одногодки». И всякий раз, встречая кого-нибудь из центра, Панг говорил: «Я родом из Хуоика». И добавлял: «Землячка моя учится в Ханое. Если б односельчане наши, отошедшие к праотцам, узнали об этом, они бы, небось, тоже порадовались». Сам он был человек бесхитростный и, если доводилось ему поговорить с кем-нибудь по душам, расцветал и готов был выложить все без утайки.
Вот и сейчас Панг разговорился.
— Знаете, Нгиа, — начал он, — в Наданге народ, конечно, за нас. Правда, бывает забредет кто-нибудь из Лаоса и станет чернить всех и вся да плести небылицы. Вот людей и начнут одолевать сомнения. И потом партийцы не бывали у нас ох как давно! Давно не слыхали мы правдивого слова. Оттого и несут соседи с чужого голоса всякую напраслину. Дикобразы изроют пашню — виновато Правительство, захворал человек — тоже Правительство виновато, а если у меня самого сын болеет, так это потому, мол, что я стал старостой.
— Ваша правда, партийцы давно не заглядывали в Наданг.
— Поверьте, мне одному невмоготу.
Три аллегорические сказки современного популярного вьетнамского писателя, известного советскому читателю по вышедшей в нашем издательстве книге «Приключения кузнечика Мена».
Сказка о захватывающих, полных опасностей приключениях кузнечика Мена, его друзьях и врагах. Для дошкольного и младшего школьного возраста.Перевод с вьетнамского.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Грозное оружие сатиры И. Эркеня обращено против социальной несправедливости, лжи и обывательского равнодушия, против моральной беспринципности. Вера в торжество гуманизма — таков общественный пафос его творчества.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Веркор (настоящее имя Жан Брюллер) — знаменитый французский писатель. Его подпольно изданная повесть «Молчание моря» (1942) стала первым словом литературы французского Сопротивления.Jean Vercors. Le silence de la mer. 1942.Перевод с французского Н. Столяровой и Н. ИпполитовойРедактор О. ТельноваВеркор. Издательство «Радуга». Москва. 1990. (Серия «Мастера современной прозы»).