Западный край. Рассказы. Сказки - [26]
— На работу к нам или в отпуск? — спросил Тоа.
— На работу…
— Кхай берет на себя медицину, — сказал Нгиа. — Я — торговлю. Вот вам, товарищ председатель, готовый аппарат. Руководите! Теперь вы довольны?
— Еще бы! — отозвался Тоа. — Нашего полку прибыло! Не то что год назад — никого под рукой нет… А теперь мы — сила!
— Вот мое направление. — Кхай протянул председателю бумагу: — Тут и представителя парткома подпись, и исполкомовская…
— Значит, у нас работать будешь? — снова спросил кто-то, для верности, должно быть.
— Непременно.
Этот вопрос Кхаю задали еще раза два, и он терпеливо отвечал: да, приехал работать, остаюсь здесь.
Председатель Тоа поднес к кальяну зажженную лучину. Лучина уже догорала, а он, видно, все забывал затянуться и раскурить кальян и только бормотал:
— Хорошо… Это очень хорошо…
Старые люди помнили, как когда-то, давным-давно, старики заклинали умерших сородичей помогать живущим. Вот какое это было заклятие: «Живые остались жить, чтобы родить потомство и приумножить род. Пусть же, переходя реку, они не оступятся и не утонут. Пусть куры их, и свиньи их, и кони их тучнеют на добрых кормах, не ведая хвори…» Но теперь народ думал иначе: «Все, кто в войну отдал жизнь за Родину, помогли Тхао Кхаю воротиться домой в добром здравии, в чудесной одежде, с диковинным инструментом, обучили его лечить нас…» О таком раньше они и мечтать не смели.
— Эй, председатель! — громко прокричал кто-то. — Выдал бы замуж за Кхая свою дочку, тогда уж он наверняка остался бы здесь насовсем!..
Дом задрожал от хохота.
V
На собрание в Финша сошлись старосты деревень мео и зао и даже старосты некоторых деревень лы и са, разбросанных внизу, на горных склонах за устьем реки Намма, — а от них до Финша добрых два дня ходу.
Первым выступил товарищ Нгиа.
— Каждый год ливни в дождливый сезон размывают дороги и отрезают нас от города. Мы решили построить здесь соляной склад. Тогда любые бури нам нипочем!
— Хорошее дело! — одобрили старосты. Мысль о соляном складе явно пришлась им по вкусу.
— Возвращайтесь в свои деревни, товарищи, — продолжал Нгиа, — и приводите людей на стройку…
И все отозвались в один голос:
— Ясно, дело решенное!
Сказали так, словно стройка была уже закопчена.
И только Панг промолчал и трижды кряду затянулся из кальяна, а затем подпер щеку рукой и печально поглядел по сторонам. Его явно снедало беспокойство, он то и дело вытягивал шею и смотрел на Нгиа, словно хотел и все не мог решиться высказать свои сомнения.
Панг был старостой в деревушке са, где не насчитывалось и десятка дворов — в самой дальней деревушке округа, расположившейся подле речного устья, у границы, за которой кончалась родная земля. Сколько тревог пережили ее жители, и сколько тягот предстояло еще им пережить!
Нгиа говорил с жаром и увлечением и не замечал задумчивости Панга. Давно не встречались старосты с партработником, — да еще знакомым и почитаемым издавна, и они рассказывали наперебой — каждый о своем, — старались разузнать обо всем поподробней: правда ли, что на равнине, в деревнях, где живут тхай, созданы кооперативы, как случилось, что недавно упал в пропасть буйвол… Даже Тоа задавал вопрос за вопросом.
Наконец Панг — не в силах справиться с обуревавшими его заботами — подступил к Нгиа:
— Они говорят: са имеют заслуги перед Революцией; но раз мы бедны и живем за рекой, на отшибе, Революция про нас и не вспомнит.
— Кто «они»?
— Люди, что пришли из Лаоса.
— Ну, и как, правы они, по-вашему? — снова спросил Нгиа.
— Да нет, я и сам не раз говорил соседям: чужаки врут. А сегодня вижу все своими глазами. Раз вы снова вернулись в Финша, значит, все это чушь.
— Погодите, вот соберемся, начнем строить склад. Люди из разных деревень сойдутся сюда и подружатся. Поработаем всем миром на общее благо вот и будет нам чем гордиться. Люди станут увереннее в себе. Увидите, товарищ Панг, народ поверит нам крепче прежнего. Надо только собрать побольше людей. Идет?!
Но Панг все тревожился о своем:
— А проходимцы из Лаоса толкуют на все лады: Правительство, мол, вас бросило, отступитесь и вы от него, уходите отсюда, мало ли мест получше. Я их кляну на чем свет стоит, а они знай свое твердят. Мочи моей нет больше.
— Но ведь вы староста?..
— Они и меня поносят: ты, мол, родом не из Наданга, ну и проваливай к себе, в Хуоика, а мы все свои — одна кровь, куда пожелаем, туда и подадимся.
Нгиа, услышав названье «Хуоика», переменился в лице, но Панг ничего не заметил.
— А вы сами, Нгиа, помните Хуоика? — негромко спросил он.
Но Нгиа не ответил Пангу. Перед глазами у него вставали наплывавшие откуда-то из прошлого картины нелегких, но славных лет, лица людей, работавших и воевавших в Западном крае.
Он взглянул на Панга. Конечно же, Панг вовсе еще не стар, просто он тощий и сутулый, и оттого сразу не угадаешь его годы. Зато, глядя на старосту, сразу поймешь: трудно живут еще люди са. Одежда на нем из простого некрашеного полотна — черно-серая, как земля. Угловатое лицо Панга под повязкой из той же грубой темной холстины калюется особенно бледным…
Люди са испокон веку избегают высоких гор и ставят дома свои в низинах, по берегам рек. Руки их никогда не тревожили землю железом. Есть у них такое предание: «Однажды — было это очень давно — косуля забежала на лесное пепелище и копыта ее оставили в почве глубокие круглые следы. Поглядели на нее люди и стали сами продавливать палкою ямки в земле и сажать в них семена. Косуля эта, видя нужду и бедность, одолевавшие са, пожалела их и обучила земледелию…»
Три аллегорические сказки современного популярного вьетнамского писателя, известного советскому читателю по вышедшей в нашем издательстве книге «Приключения кузнечика Мена».
Сказка о захватывающих, полных опасностей приключениях кузнечика Мена, его друзьях и врагах. Для дошкольного и младшего школьного возраста.Перевод с вьетнамского.
Сказки, мифы, история органично вплетаются в изощренные сюжеты рассказов этого сборника от лауреата премии «Уитбреда» Марка Хэддона, автора «Загадочного ночного убийства собаки». Одиночество и оторванность от мира становятся причиной тяжелых переживаний. И даже когда между самыми непохожими людьми возникают непрочные, тонкие связи, которые как будто бы сулят проблеск надежды, что-то заставляет эти связи рваться — и чаще всего это заканчивается катастрофой. В «Револьвере» жизнь мужчины полностью меняется после инцидента с пистолетом.
Семья Липы — семья предпринимателей. Она, ее родители и младший брат Берти зарабатывают себе на жизнь сбором металлолома. Их бизнес труден, непостоянен, а порой и просто опасен, хотя семья живет в мире возвышенных метафор, созданных главой семьи. Их труд — благороден, платят за него — «звонкой монетой», а найденные предметы свозятся прямиком в… «Рай».В романе одного из самых ярких голосов немецкоязычной литературы соединились фантазия и суровая семейная история, гротеск и трагедия целого поколения, оторванного от корней.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Родители маленького Димы интересуются политикой и ведут интенсивную общественную жизнь. У каждого из них активная гражданская позиция. Но вот беда: мама и папа принадлежат к прямо противоположным лагерям на политическом поле. Очень скоро Дима замечает, что трагически расколота не только его семья… Книга содержит нецензурную брань.
«Тварь размером с колесо обозрения» — первое реалистическое произведение писателя, получившего признание в качестве молодого талантливого фантаста. Только фантасту это и было под силу: написать о раке такую книгу, в которой болезнь — не самое страшное. Вы поймете, что бояться стоит только самих себя. Роман Владимира Данихнова научит вас не бояться страха. Он откроет, что самые темные наши переживания растут из того же корня, что и самые светлые. В отличие от бога смерти, не знающего разницы между добром и злом, сделанным и несделанным, у человека есть выбор.
В нашей стране живет 146 544 710 человек. Из них, как минимум два миллиона смотрели телеканал «Культура» и слушали радио «Серебряный дождь», где Алекс Дубас постоянно рассказывал о счастье и собирал его. Еще несколько десятков тысяч читали об этом в «Фейсбуке». Каждое чтение момента счастья в эфире, каждый пост – возвращались новыми и новыми историями. Здесь их почти тысяча. У вас в руках концентрат и катализатор счастья. Ваша собственная машина времени. Итак. Здесь были счастливы Артем и Юля, Михаил Жванецкий, Ингеборга Дапкунайте, Ася, Владимир Меньшов, Вано, Ольга, Андрей Шаров, Катерина, Аким, Слава Сэ, Алина, Андрей, Ивар Калныныш, Роман Геннадиевич, Вахтанг Кикабидзе, Даша, Лука, Максим Цхай, Инесса, Альберт Филозов, Сергей Юрский, Тамара, Нарине, Ирина Хакамада, Игорь, Малхаз, Людмила Петрушевская, Ляйсан, Костя, Владимир Кристовский Дайга, Андрей Бартенев, Алексей, Елка, отец Владимир, Тата, Айжан, Николай Цискаридзе и еще как минимум 903 человека.
Грозное оружие сатиры И. Эркеня обращено против социальной несправедливости, лжи и обывательского равнодушия, против моральной беспринципности. Вера в торжество гуманизма — таков общественный пафос его творчества.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Веркор (настоящее имя Жан Брюллер) — знаменитый французский писатель. Его подпольно изданная повесть «Молчание моря» (1942) стала первым словом литературы французского Сопротивления.Jean Vercors. Le silence de la mer. 1942.Перевод с французского Н. Столяровой и Н. ИпполитовойРедактор О. ТельноваВеркор. Издательство «Радуга». Москва. 1990. (Серия «Мастера современной прозы»).