Западный край. Рассказы. Сказки - [22]

— Сколько лет живу на свете, а не съел ни крупинки соли у проклятых тэй!..

Председатель опешил.

— Да ведь эту соль прислало Правительство!

— Ага… — кивнул Ниа Пао, помолчал несколько секунд и снова объявил невпопад: — А когда лошадник Део поднялся сюда с караваном, я извел его вожаков… Оба сбесились и издохли в одночасье…

Председатель больше не слушал его. Он схватил пустой мешок, висевший у старика на плече, высыпал в него два совка соли и положил старику на колени. Старый Ниа Пао, словно ничего не заметив, молча свернул мешок поплотнее, поднялся и вышел из хижины. Он шел по каменной осыпи и улыбался.

Тоа — усталое лицо его налилось кровью, высоко закатанные рукава рубашки были мокры от пота — расправил плечи и выглянул за дверь. Глаза его остановились на Зианг Шуа.

— Почтеннейшая! — крикнул он. — А ну, раскошеливайтесь, покупайте соль!..

Он хотел крикнуть погромче, но уже совсем осип. Все, кто стоял поблизости, повернулись к Зианг Шуа и наперебой закричали, подзывая ее. Но старуха молчала, невозмутимо глядя на них.

— Да что же это! — сипло завопил Тоа. — Неужто нынче все старые люди оглохли, как Ниа Пао? — Он поднял два бамбуковых совка, наполненных солью. — Подходите, берите соль! Или вы не слышите?

— Я не глухая, — с достоинством отозвалась наконец Зианг Шуа. — Только дело в том, председатель, что я дожидаюсь товарища Нгиа…

Все расхохотались.

— Ясное дело! Старуха с места не тронется, пока не просватает дочку за партийца Нгиа!..

— Ну конечно!.. Хочет поговорить с ним с глазу на глаз, так оно будет вернее!..

Растерянная Ми повернулась и пошла прочь, от смущения у нее даже испарина выступила на лбу.

Вот тут-то и появился партиец Нгиа. Он был верхом, оба — и конь, и всадник — взмокли после тяжелого, долгого пути по горной дороге. Нгиа с утра снова ездил в город — поторопить с доставкой очередной партии соли и керосина. Он въехал во двор, натянул поводья и спрыгнул на землю.

Во дворе два продавца — оба из народности тхай — катили к ограде бочку с керосином, которую только что привезли из города: на завтрашний день была назначена продажа керосина и соли жителям деревни, что расположена по ту сторону горы. Лошади у коновязи, опустив головы, лизали кожаные мешки с солью. Круглые бока мешков потемнели от влаги. Знойный воздух полыхал солнечным жаром. Яркой зеленью светилась под солнцем высокая трава. Вот из зеленого марева выплыл еще один всадник — какой-то парень из дальней деревни только сейчас выбрался в магазин. У дерева вонг он соскочил на землю, торопливо обмотал поводья вокруг ствола и опрометью кинулся в хижину. Жеребец у коновязи стукнул копытом и громко заржал, ощерив зубы…

— Товарищ Нгиа! — окликнула Зианг Шуа.

Нгиа повернулся, скорым шагом подошел к ней и протянул руку.

— О матушка Зианг Шуа! — воскликнул он. — Смотрите-ка, и Ми тоже здесь… Здравствуйте! Вы за солью пришли?

— Вы ведь издалека воротились… — проговорила старуха. — Не встречали ли где моего сынка Кхая?

Матери казалось, что человек, возвратившийся из дальних краев, где бы он ни побывал, непременно должен был встретить ее сына.

— Но ведь Кхай поехал учиться… — сказал Нгиа.

— Как это — учиться?

— Так вы не знаете? Он теперь учится. Он далеко отсюда…

— Далеко… Когда же он вернется, если учится так далеко?

Нгиа улыбнулся.

— Вы не тревожьтесь, матушка, — произнес он ласково. — Кхай учится хорошо и скоро, очень скоро вернется к вам!

Зианг Шуа тоже улыбнулась — одними только блеклыми губами. Глаза ее по-прежнему серьезно и печально глядели на Нгиа.

— Что ж, — сказала она, — раз Правительство решило учить Кхая, пусть он пробудет там сколько надо… Я за него спокойна…

И вдруг она заплакала. Нгиа встревоженно взглянул на Ми. На лице девушки не было печали. Она даже рассмеялась, отвернувшись.

— Отчего ваша матушка плачет? — спросил Нгиа с недоумением.

— Да вот никак не узнает дорогу к речке Намнгу, — объяснила Ми.

Зианг Шуа зарыдала в голос.

— Пожалуйста, Нгиа, — сказала Ми. — Если вы знаете, где эта речка, скажите маме…

— Вы всю страну обошли! — подхватила старуха. — Небось и там побывали… Расскажите, где она!

И тогда Нгиа вспомнил грустную и смешную историю о том, как Тхао Ниа будто бы обернулся тигром, а люди са спасли его и воскресили. Не раз старуха рассказывала эту легенду в партизанском крае, а впервые Нгиа услышал ее, кажется, в тот самый день, когда отыскал Зианг Шуа с детьми в глухом ущелье.

Вспомнил он и слова, которыми обычно отвечал несчастной матери, и медленно покачал головой.

— Нет, — проговорил он. — Сколько я ни ездил, а побывать на речке Намнгу мне не довелось…

— Но если вдруг доведется… вы не забудете объяснить мне дорогу туда?

— Конечно, нет.

В эту минуту на пороге хижины появился председатель Тоа с двумя совками соли. Два совка соли… ровно килограмм. Тоа подошел к Зианг Шуа и протянул ей соль.

— Это вам, почтеннейшая, — сказал он.

Старуха приняла совки, высыпала соль на широкий лист заунга[32], завернула, загнув края листа, и бережно уложила в лежащую у ног торбу. Затем, так и не проронив ни слова, опустила голову, прикрыла глаза и некоторое время сидела тихо и неподвижно.