Западноевропейская поэзия XX века - [43]

Перевод Арк. Штейнберга

Ты помнишь ли октябрь, когда мы двое,

Сквозь пламенную киноварь листвы,

Сквозь черноту стволов и зелень хвои,

Брели, внимая смыслу их молвы?

К деревьям подступали не однажды

Мы, в нежном споре, врозь; тебе и мне

Молчалось. В шуме листьев чуял каждый

Весть о своем невоплощенном сне.

Смешок ручья прыгучий и зовущий,

В проводники пригодный по нужде,

Стихал и отдалялся в хмурой пуще

И, наконец, пропал безвестно где.

Забвенно странствуя в блаженной розни,

С тропы мы сбились. Вот и день погас;

И лишь ребенок, сборщик ягод поздний,

По верному пути направил нас.

На ощупь, продираясь меж колючих

Кустов, мы вязли в глине и песке

И увидали сквозь просветы в сучьях

Широкий дол и кровлю вдалеке.

Обняв последний ствол, к желанной цели

По склону вниз мы по цветам сошли,

Туда, где лучезарно золотели

Земля и воздух в заревой пыли.

СУМЕРКИ УМИРОТВОРЕНИЯ Перевод Арк. Штейнберга

Под вечер зной отхлынул поневоле;

Очнулась местность от палящей боли,

И смольно-серных туч густой осадок

Ниспал на мачты и на камень кладок.

Сады пахучие дышать не в силах,

В тропинки врос чертеж теней застылых.

Умолкли голоса, как бы уснули,

Другие — растворились в тихом гуле.

Как призрачно былых торжеств круженье!

Побоища гласят о пораженье.

В чаду порой звучит глухой и трудный

Миров порабощенных вздох подспудный.

ОТХОД Перевод Арк. Штейнберга

Сомкнули буки вдоль поморья кроны,

Как руки; не смолкает волн раскат.

От желтых нив сбегает луг зеленый,

И сельский дом забился в дремный сад.

Страдальца у беседки тронул мирный

Целебный луч, но юноша больной,

Витая взором в синеве эфирной,

О песне думает очередной.

Где щитоносные ладьи державно

Плывут ли, спят в заливах ли, вдали;

Где башни облаков клубятся плавно,

Обрел он берег сказочной земли.

В слезах родня, но он, без обороны,

Приемлет дар богов — благой покой,

Не сетуя, лишь грустью озаренный

Прощания, и славе чужд людской.

ДАНТЕ И ПОЭМА О СОВРЕМЕННОСТИ [51] Перевод Арк. Штейнберга

Когда, у врат Пресветлую узрев,

Я в трепете повергся и, сожженный,

Провидел ночи горькие, мой друг,

С участьем глядя на меня, шептал.

Я за хвалу Пресветлой был осмеян.

Ведь людям безразлично испокон,

Что, бренные, — мы песни о любви

Так замышляем, словно век пребудем.

Я, возмужав, изведал стыд страны,

Опустошенной ложными вождями,

Постиг спасенья путь, пришел с помогой,

Всем жертвуя, с погибелью сражался,

В награду был судим, ограблен, изгнан,

Годами клянчил у чужих порогов,

Подвластный лютым, — все они теперь

Лишь безымянный прах, а я живу.

Когда мой бег прерывный, скорбь моя

Над бедами, что навлекли мы сами,

Гнев, обращенный к низким, гнусным, дряблым,

Излились бронзой, — многие, внимая,

Бежали в ужасе; хотя ничье

Не ощутило сердце ни огня,

Ни когтя, — от Адидже и до Тибра[52]

Шумела слава нищего изгоя.

Но я ушел от мира, дол блаженных

Увидел, хоры ангелов заслышал

И это воплотил. Тогда решили:

Он одряхлел, впал в детство. О, глупцы!

Из печи взял я головню, раздул

И создал Ад. Мне был потребен пламень,

Чтоб озарить бессмертную любовь

И возвестить о солнце и о звездах.

СКИТАЛЬЦЫ Перевод Арк. Штейнберга

Они бредут средь поношений,

Недобрых взглядов и угроз.

Из царств, которых нет блаженней,

Их, говорят, орел унес;

Бредут, одним стремленьем живы,

Чтоб сызнова открылся им

Счастливый край, родные нивы,

Где пашут плугом золотым.

На диких взморьях заповедных

Они вступают в смертный бой,

Во имя гордых женщин бледных

Охотно жертвуя собой.

В их подвигах — спасенье края.

Когда отравный мечет дрот

Архангел, за грехи карая,

Они — в ответе за народ.

Но тает поздно или рано

Хвалы и славы чадный дым,

И вайи пальм и клич «осанна»

Морочат призраком пустым,

Тогда закат, суля отраду,

Усталым указует путь

Вперед, к сияющему граду,

Где суждено им отдохнуть.

За то, что в гимнах, год за годом,

Они хранили дивный лад,

Их ждет блаженный сон под сводом

Нетленных, дарственных палат.

КРИСТИАН МОРГЕНШТЕРН

Кристиан Моргенштерн (1871–1914). — Начинал как представитель натурализма, позднее примкнул к неоромантическому движению («На многих путях», 1897). Известность приобрел главным образом как автор юмористических и абсурдистских стихов («Песни висельников», 1905; «Пальмштрем», 1910; «Пальма Кункель», 1916; «Гингганц», 1919), предвосхитивших многие авангардистские искания. Автор текстов для кабаре. Стихи Моргенштерна на русский язык переводились в 10-е годы; известен восторженный отзыв Андрея Белого о Моргенштерне.

ВОРОНКИ Перевод Е. Витковского

бредут по лесу ночью две воронки

и луч луны как паутина

тонкий струится сквозь

отверстия

утробные

легко и

тихо

и т

п

БАШЕННЫЕ ЧАСЫ Перевод Е. Витковского

Часы на башнях бьют по очереди,

иначе друг друга они перебьют.

Христианский порядок, настоящий уют.

И приходит мне в голову — в час досуга

отчего же народы

не друг за другом бьют, а друг друга?

Это был бы гнев воистину благой —

сперва бьет один, а потом другой.

Но, разумеется, подобная игра ума

при воздействии на политику бесполезна весьма.

КУСОК НОГИ Перевод Е. Витковского

Идет-бредет из края в край

один кусок ноги.

Не дерево и не сарай —

один кусок ноги.

На фронте вдоль и поперек

устрелян был солдат.

Кусок ноги остался цел —

как если был бы свят.

С тех пор бредет из края в край

один кусок ноги.