Западноевропейская поэзия XX века - [42]

; 1864–1918). — В стихах, восходящих к традициям Г. Гейне, и в многочисленных пьесах высмеивал буржуазное общество и его ханжескую мораль. Повлиял на Б. Брехта, назвавшего его «великим воспитателем новой Европы». Большинство стихов напечатал в журнале «Симплициссимус» с 1897 по 1902 гг. Публикация этих сатир часто затруднялась цензурой. Стихи Ведекинда переводятся на русский язык впервые.

БРИГИТТА Б Перевод Л. Гинзбурга

Бригитта Б. была невинна,

Нежна, застенчива, мила

И продавщицей магазина

В прекрасном Бадене была[48].

Хозяйка девушку любила,

Хоть нрав мадам и крут и строг,

А муж хозяйки — заправила

В центральном ведомстве дорог.

Но вот невинную голубку

К себе хозяйка позвала,

Чтоб та какую-то покупку

В дом баронессы отвезла.

Лишь вышла за город Бригитта,

Как некий тип — навстречу ей:

«Моя душа тобой разбита,

Я погибаю, будь моей!»

Из состраданья к прохиндею

Бригитта отдалась ему.

Он все, что надо, сделал с нею,

Схватил товар и — шасть — во тьму!

Про этот случай без утайки

Бригитта, плача и казнясь,

Поведала своей хозяйке.

Та к ней с участьем отнеслась,

Внимала не без интереса.

Но вдруг поняв: пропал турнюр,

Что заказала баронесса,

Вскипела: «Это — чересчур!»

Бригитта умереть готова,

Всю боль вложив в свой горький всхлип…

Но ту же ночь с Бригиттой снова

Провел в постели тот же тип…

Когда же в троицу, на праздник,

Все укатили на пикник,

Тот расторопный безобразник

К Бригитте с вечера проник.

Он осмотрел не без вниманья

Дом — от столов до сундуков,

Сказал Бригитте: «До свиданья!»,

Очистил сейф и — был таков!

Что это?! Связь с преступной шайкой?

А может, поворот в судьбе?..

Но, чтоб не встретиться с хозяйкой,

Сбежала прочь Бригитта Б.

Позавчера ее поймали.

Дурная кончилась игра,

Почти забавная вначале…

Любовник схвачен был вчера.

ТЕТКОУБИЙЦА Перевод В. Швыряева

Я тетку свою угробил.

Моя тетка была стара.

В секретерах и гардеробе

Прокопался я до утра.

Монеты падали градом,

Золотишко пело, маня.

А тетка сопела рядом —

Ей было не до меня.

Я подумал: это не дело,

Что тетка еще живет.

И чтоб она не сопела,

Я ей ножик воткнул в живот.

Было тело нести труднее,

Хоть улов мой и не был мал.

Я тело схватил за шею

И бросил его в подвал.

Я убил ее. Но поймите:

Ведь жизни не было в ней.

О судьи, прошу, не губите

Молодости моей!

СТЕФАН ГЕОРГЕ

Стефан Георге (наст. имя — Генрих Абелес; 1868–1933). — Вождь и кумир неоромантиков. Учился у французских символистов, имел, в свою очередь, большое влияние на символистов русских (В. Брюсова, Вяч. Иванова). Его слава «надмирного витии» была опошлена нацистами, которые воздавали посмертные почести поэту, с презрением отказавшемуся от их наград и титулов при жизни и покинувшему из-за нпх страну. Причина интереса нацистских идеологов к Георге — их вульгаризированное, хотя и но совсем превратное, истолкование некоторых элементов философской и творческой концепции поэта. Важнейшие книги стихов: «Год души» (1897), «Ковер жизни, или Песня о сне и смерти» (1900), «Седьмое кольцо» (1907), «Звезда Союза» (1914). Среди переводчиков стихов Ст. Георге на русский язык были Вяч. Иванов, С. Радлов, Г. Петников и др.

«Парк называют мертвым…» Перевод В. Микушевича

Парк называют мертвым, но взгляни:

Синеют небеса вдали светлее.

Как в эти неожиданные дни

Пруды блестят и пестрые аллеи!

Возьми седины мягкие берез

И желтизны глубокой. Сколько роз!

И поздним розам время отцвести.

Поторопись венок себе сплести!

Последних наших астр не забывай.

Багрянцем диких лоз на этой тризне,

Останками зеленой летней жизни

Осенние черты перевивай.

* * *

«Искать ее мне память поручила…» Перевод В. Микушевича

Искать ее мне память поручила

Среди ветвей, покинутых листвою.

Безмолвно покачал я головою.

В стране лучей любовь моя почила.

Явись она, как летом, в жаркой сини,

Когда Эротам весело резвиться[49]

И робкая решалась мне явиться, —

Я был бы счастлив ей поверить ныне.

Перебродить пора бы винограду,

Но поздних злаков я не пожалею,

И полными горстями перед нею

Я расточу последнюю отраду.

* * *

«Благословенна ты в своем уделе…» Перевод В. Микушевича

Благословенна ты в своем уделе.

Утихло сердце, боль превозмогая,

Покуда ждал тебя я, дорогая,

Когда в смертельном блеске шли недели.

В объятьях наших праздник нашей встречи,

Как будто бы далекая со мною,

И я постигну тайны нежной речи,

За солнцем следуя хвалой земною.

СЛОВО Перевод В. Микушевича

Нашел я клад бесценных грез,

До рубежей родных довез,

И Норна[50] в глубине времен

Искала для него имен,

Чтобы своим вручить я мог

Неувядаемый цветок.

Домой вернуться был я рад.

Богат и нежен дивный клад.

Седая Норна шепчет мне:

Имен достойных нет на дне.

Разжал я руки, как больной,

Лишился клада край родной.

И вот печальный мой завет:

Все тщетно там, где слова нет.

* * *

«Я на окне, храпя от зимней стыни…» Перевод Арк. Штейнберга

Я на окне, храня от зимней стыни,

Цветок взрастил, но, вопреки старанью,

Меня печаля, он поник, а ныне

И вовсе покорился умиранью.

Дабы забыть судьбу его былую

Цветущую, я, на решенье скорый,

Бестрепетно сорвал напропалую

Увядший венчик, безнадежно хворый.

Нет, мне не надобно цветка больного!

Что толку в этой новой жгучей ране?

Вот возвожу пустые взоры снова,

В пустую ночь тяну пустые длани.

ЛАНДШАФТ-2 Перевод Арк. Штейнберга